Испанский дневник - страница 63

Вдруг что-то ударило по ушам и по глазам. Я упал навзничь на людей, – куда ж больше падать? На меня тоже упали. И что-то невыразимо страшное, отвратительное, мокрое шлепнуло по лицу. Кровь застлала глаза, весь мир, солнце.

Но это чужая кровь на стекле очков. В левом углу каменного загона копошится куча мертвого и живого человеческого мяса. Взрыв был короткий, он продолжается нескончаемо воплями людей. Через полминуты, когда сделалось свободнее, оставшимся стало стыдно перед убитыми и ранеными. Пять убитых и двое раненых – их надо вынести. Это мина из легкого миномета, – такие есть в Алькасаре, – как быстро они успели угодить сюда!

Сейчас будет вторая мина, они, наверно, заряжают миномет. Дверную дыру кто-то закупорил собой, но все прыгают через стенку. И через стенку – ну что за черт! – переваливают раненых.

Все катится вниз. Куда же?! Ведь это была только мина. Она может убить одного, ну, двух человек зараз, – это мы сами виноваты, что набились, как икра, как дураки, в одну кучу. Зачем же бежать теперь вниз? Ведь можно остановиться, лечь здесь, дожидаться подкреплений снизу. Ведь жалко же, так хорошо поднялись! Зачем терять то, что уже добыто кровью?

Немолодой боец со значком Пятого полка, высокий, лысый, исступленно ругается, останавливает солдат, тычет им, как пальцем, дулом пистолета в грудь, уговаривает не спускаться. И Мигель Мартинес, озверев от обиды, вытащив пистолет из-за пояса, останавливает солдат, просит, умоляет, он тоже тычет, как пальцем, дулом пистолета в их или собственную свою грудь, он ругается плохими ругательствами своей страны. Но нет, вся группа катится по склону, обратно вниз и еще вниз, еще обратно. Неужели еще ниже? Да, еще. Но ведь здесь уже можно остановиться! Здесь можно окопаться – нет, еще вниз. Еще, еще, еще, еще вниз. И через мостовую, – пушка молчит, пулеметы из-под дома военного губернатора стреляют. И еще обратно, в ворота, в монастырь. Вот теперь всё.

Штурм не удался. Люди жадно пьют, полощут горло тонкими струйками воды из порронов, перевязывают шнурки на сандалиях, заклеивают пластырями ссадины, смазывают обожженные миной места; они рассказывают, перебивая друг друга, что подняться наверх можно, что вот они были там.

Если бы не мина, все бы остались там и поныне. Но мина создала переполох. И тогда все побежали. <…> Никто не помнит, что сам участвовал в переполохе. Может быть, никто сам и не побежал бы. Но ведь это мина создала переполох! Побежали, глядя друг на друга. Чтобы этого не случилось, нужен был командир. Командира не было.

Когда лысый солдат и Мигель Мартинес останавливали бойцов, было уже поздно, И если бы даже раньше, все равно – они не были здесь командирами. Они могли уговаривать, но не могли сплотить бойцов для штурма. Но люди хотят опять идти наверх, к академии. Это сегодня притягивает, тащит к себе. Те самые люди, что скатились с холма, уже теперь, через час, жаждут опять идти на штурм.

Они уговаривают других.

Весь батальон «Виктория» из Пятого полка берется пойти вперед, на новый штурм. Анархисты тоже хотят идти. Начинаются переговоры. Высших начальников нет. Барсело уехал в Мадрид.

Договорились. Батальон «Виктория» пойдет первым, а в затылок ему пойдут анархисты. Все должно быть закончено в полтора-два часа.

Позвонили в батарею за рекой. Она опять начинает стрельбу. Унтер-офицер артиллерист опять палит под арку губернаторского дома.