Прошло долгих десять лет. Королевич вырос в смышленого ясноглазого мальчишку, да и дон Гвевара повзрослел. Он уже обвыкся, увлеченно разбирал архив, учил «приемыша» грамоте и счету, изредка уходил в деревенскую пивнушку, заглядывался и на местных красоток, но ни о каких серьезных увлечениях и не помышлял – за монастырскими стенами его ждал малыш, к которому он привязался неимоверно, вложив в свою любовь к нему всю тоску по дому и по семье, всю горечь утрат, всю нежность, накопившуюся в его юной душе за годы одинокой жизни.
И вот однажды настоятель позвал дона Гвевара к себе и плотно закрыл за ним дверь.
– Время пришло. Пора нашему королевичу готовиться царствовать. Подросли сыновья сторонников его отца, павших в битве. Они готовы сражаться против узурпатора, и мальчик станет их знаменем. Теперь есть кому возвести его на престол. Завтра приедут некоторые из них, расскажешь им свою историю, познакомишь с наследником престола. Ты ему, кстати, рассказал, кто он?
– Да. Я считал, что это правильно.
– Ну и хорошо. Предупреди его.
* * *
На следующий день, в воскресенье, на мессу собралось непривычно много молодых людей. Они прибывали парами или поодиночке, почти все верхом, некоторые пешком. Войдя в монастырский дворик, они проскальзывали мимо церкви в библиотеку, где их ждали дон Гвевара и королевич. Дон Гвевара нервничал – ведь решалась судьба его воспитанника. Наследник престола был непривычно серьезен и сдержан.
Прибывшие исподтишка разглядывали их, о чем-то шепотом переговариваясь и ожидая кого-то. Наконец дверь распахнулась и вошел настоятель с несколькими мужчинами, явно намного старше присутствовавших в библиотеке. Один из них, со страшным шрамом на лице, внимательно вгляделся в мальчика и выдохнул:
– Да. Он. Копия своего отца. Только глаза материнские. – Потом подошел к королевичу и склонился в поклоне. Мальчик слегка отшатнулся, но потом положил руку на его плечо.
Но остальные не последовали за ним, хотя и недоверие постепенно исчезало с их лиц
– Давайте сначала выслушаем его историю, – предложил настоятель.
Дон Гвевара рассказал, как он нашел мертвую королеву и как вытащил из ее чрева младенца, избегая, впрочем, некоторых подробностей. Но ветераны понимающе кивали головами. Потом настоятель достал из кармана коробочку с перстнем и передал ее самому старшему из присутствующих, сгорбленному и седому. Тот посмотрел, передал, в свою очередь, другому, а сам, сильно прихрамывая, подошел к королевичу и поклонился. Тот и ему положил руку на плечо.
Один за другим подходили и склонялись перед мальчиком мужчины – молодые и ветераны, увенчанные шрамами. Наконец все вновь расселись по местам.
– Значит так, – сказал старший ветеран, – мы начнем собирать людей, а мальчик пока останется у вас. Надо его подготовить к царствованию. Грамоте, как я понимаю, его уже обучили, петь в монастыре наверняка научился, но нужны еще история, география, литература, танцы, а самое главное – придворный этикет.
– Книги по истории и географии и у нас в библиотеке найдутся, танцами мы уже начали заниматься, а вот в придворном этикете я не силен, – сказал дон Гвевара.
– С литературой могу помочь я, – вмешался настоятель, – у меня есть своя небольшая подборка рукописей.
Старик усмехнулся.
– Не скромничайте, батюшка, Вы известный знаток в этой области. Этикетом займусь я сам. Примете меня в братию, отче? Стар я стал и одинок, жена умерла, старшие дети погибли, младшие разбежались – самое время о душе подумать.
