– Ты ошибаешься, Лабек. Этой землёй должен править тот, кто умеет это. Тот, кто сможет дать её народу спокойную и сытую жизнь. А он, откровенно говоря, справляется с этим лучше меня.
– Александр! Он же пытался убить тебя и твоих близких. Он убил и засадил в тюрьму многих твоих соратников. Что ты теперь скажешь на это?! Разве их кровь не требует отмщения?
Саша схватился за голову, застонал так, словно что-то разрывало его на части, и упал на колени.
– Я не знаю, что мне делать! Не знаю! – закричал он.
Крик вспугнул птиц. Два ворона, громко хлопая чёрными крыльями, взлетели с гнезда и принялись кружить над путниками, оглашая лес вокруг недовольным карканьем.
– Пойдём, Эйтран, – Валиар тронул его за плечо. – У тебя ещё много времени на раздумье.
Поздним вечером следующего дня кавалькада придворных во главе с Эдвардом въехала во дворец. Флардия встретила повелителя тишиной. Площадь не пестрела ликующей, шумной толпой. Крики восторга не приветствовали его. Несколько прохожих, случайно оказавшихся здесь в этот час, проводили кареты любопытными взглядами, и даже не подумали хотя бы помахать им рукой. В городе был обычный вечер. Народ расходился, кто домой, кто по трактирам, чтобы скоротать вечер за стаканчиком вина. Им было не до вернувшихся в столицу обитателей дворца. Привезли из Малонто королеву Анну? Вот ведь как. Бедняжка. Выпьем за её здоровье.
Несмотря на дурные предчувствия, Анне и её спутницам отвели под жильё целый пристрой около левого крыла дворца. Его начинали делать ещё при Александре для часто и в большом количестве приезжавших гостей. Теперь этот одноэтажный, состоявший из трёх больших апартаментов, флигель пустовал и как нельзя лучше подходил для пленниц – выйти из него можно было только через сам дворец, поэтому стражников в проходе вполне хватало. Заменили лишь окна. Теперь здесь стояли решётчатые витражи, в которых можно было открыть лишь небольшие створки. Анна сразу заметила это:
– Здесь же были обычные окна! – возмутилась она, войдя в свою комнату. – Неужели он заранее позаботился об этом?
– А Эдвард весьма предусмотрителен, – мрачно отозвалась Сантилия. – И это меня очень беспокоит. Очень хочется поскорее убраться отсюда. Например, в Сибию.
– Зачем? – Анна тяжело вздохнула. – Какая разница, где стареть.
– Это не похоже на тебя?! Что случилось?
– Давно уже случилось.
– Анна, я тоже потеряла Эйнара. И я хочу отомстить за его смерть. Там, в Сибии, нас ждут готовые к бою полки, они ждут только тебя. И никто другой не может возглавить их. Подумай – протянем немного и всё, эти люди потеряют в нас веру и откажутся от борьбы.
– Война?
– Да! Пусть будет война! Пусть льётся кровь! Пусть этот сонный народишко, которому всё равно, лишь бы кормили, проснётся и поймёт, что править Островом должен не сын трактирщика, а истинная королева. Неужели зря мы выстрадали на Фарнадском поле?! Неужели, это сделано для того, чтобы окончить жизнь безделушкой, бесполезной куклой в доме убийцы и выскочки?!
– Мама?! – стоявшая рядом Лита побледнела, отшатнулась, услышав эти слова.
– Лита! – Сантилия обернулась и взяла дочь за руку. – Будет война.
– Будет война, – прозвучал зловеще и тихо голос Анны.
Глаза её засверкали, щеки заалели от прилившей к ним крови, разгладились от морщин. Гнев словно омолодил её.
– Но пока нужно ждать, – продолжила она. – Усыпим внимание тюремщиков. Пусть Эдвард думает, что мы смирились со своей участью.
