Исповедь девственницы - страница 4

У меня вдруг возникло интересное чувство, какое бывает только во сне: я могу делать всё, что угодно, потому что знаю, что проснусь, и не наступит никаких последствий. Вот и сейчас: я вижу этого хмыря первый и последний раз в жизни, он из другого мира, у нас нет общих знакомых, общих мест, где могли бы пересечься. Потому всё, что я бы сейчас не сделала, останется в этой квартире, как если бы этого и не было. Ух, я сейчас оторвусь! Матери он всё равно ничего не расскажет.

И я ещё шире раздвинула ноги, предвкушая смерть Феди от спермотоксикоза. Но тут вмешалась Инга Львовна.

– Ну, Феденька, скажи теперь ты. А то все поздравили, а ты ещё нет. Давай! Видишь, какая красивая девушка тебя ждёт.

Более удачного текста, чтобы поставить стеснительного подростка в неудобное положение, придумать было трудно. Браво, Инга Львовна.

Федя залился краской, его вспотевшее лицо перекосила глупая улыбка. Он схватился за бокал с газировкой.

– Ты встань, встань, чего сидишь, – подлила масла в огонь Инга Львовна..

Федя растерянно помотал головой.

– Давай, давай, – подбодрила его моя мать и подтолкнула рукой под локоть.

Федя неловко поднялся. И тут все увидели, почему он не хотел вставать. Его промежность украшал конкретный бугор, выпирающий в районе ширинки. У Феди стоял! И он ничего не мог с этим поделать… Вот что значит подло заглядывать под девичьи юбки!

Все смотрели на Федю и на его эрекцию, а он не знал, куда провалиться. А ещё надо говорить тост.

– Поздравляю с днём рождения… – неуверенно начал он.

– Как девушку-то зовут? – перебила Инга Львовна.

– Лера, поздравляю с днём рождения… – продолжил несчастный, – желаю здоровья, долгих лет жизни… Давайте выпьем…

– Фе-едя, у тебя же по сочинениям пять, – расстроилась Инга Львовна, – что так мало сказал?

Да уж, сказал, как насрал, – подумала я. – Ну ничего, погоди у меня. Вечер только начинается. Эх, были бы у меня сиськи, живым бы не ушёл!

– Краткость украшает мужика! – подбодрил оратора отчим.

Все чокнулись, и Федя, к своему счастью, наконец-то, сел, спрятав под стол свою ничуть не ослабевшую эрекцию.

– Ну что, танцы? – задорно провизжала Инга Львовна.

– Да-а, – прохрипел пьяный друг отчима, посмотрев на мою футболку.

Врубили Женю Белоусова, и все выкатили на ковёр. Инга Львовна выволокла упирающего Федю. Тот, оказавшись в центре комнаты среди толпы людей, сжался и нескладно задергал конечностями. Остальные самовыражались в зависимости от выпитого, друг отчима встал напротив меня и начал выписывать немыслимые фигуры. Я же, не считая сей коллектив достойным моих усилий, двигалась сдержано, но с акцентом на круговые движения бедрами. При этом моя расклёшенная юбка приподнималась, но ровно на столько, чтобы ничего не открывая, доводить до исступления друга отчима и влюблённого в меня Федю.

Такое внимание к своей персоне мне сначала просто нравилось, но вскоре я почувствовала лёгкое возбуждение. От того, как я двигаюсь, как приподнимается моя юбочка, обнажая гладкие упругие бедра, как приоткрывается животик под коротенькой футболкой. Шампанское делало свое дело. Я сильнее закрутила тазом с расчетом, что взлетающая юбка приоткроет трусики. Судя по одуревшему лицу друга отчима и мутному взгляду Феди, мне это удалось.

И вот он, долгожданный (не мною, конечно) медляк. С первыми его тактами друг отчима аж наскочил на меня.

– Рразрешитте, – дыхнул он перегаром и обхватил руками за талию.