–Любовь Николаевна, у Вас очень красивые ноги, Вам об этом говорили?
–Когда я училась в институте, мне несколько раз предлагали работу в модельном агентстве. Фотомоделью. Но я отказалась.
–Ну и правильно. Фотомодель вообще не профессия, скорее это прокладка между богатством и деньгами.
–Поэтому я и отказалась. Не могу сказать, что я мечтала стать учителем. Но эта работа мне нравиться, я ее выбрала сознательно, а не просто так: шла, вот, мимо, вдруг вижу дверь– учителя, и решила зайти посмотреть, попробовать.
Позволив Володьке достичь призрачной грани, девушка нежно отрывала его голову двумя руками и передвигала на начало дистанции, к коленям. Одергивала подол халатика. И все начиналось с самого начала. До бесконечности. Эта игра нравилась им обоим. Все происходило в полном молчании, но они отлично распознавали язык жестов, отдав все свои силы изучению порывов души любимого человека.
Наконец девушка набралась решимости оторваться от ласк, чтобы продолжить волнующий обоих разговор, начатый у реки.
–Володя, спасибо тебе за твою любовь. Но не требуй от меня категоричного ответа. Пока не требуй. Слишком неясно наше будущее. Я боюсь остаться одна. Ведь совсем немного нам осталось быть вместе, рядом. Потом ты окончишь школу, пойдешь либо учиться, либо, если не получится, тебя заберут в армию. И я уеду домой. Вот выпущу ваш класс и уеду. Между нами будут расстояние и разлука. Быть может на несколько лет. Пока я могу сказать, что ты и твое будущее меня очень волнуют. И свое будущее также связываю только с тобой. Я должна быть уверена, что за годы разлуки ты ко мне не охладеешь. Вдруг встретишь «другую» женщину, женишься. В этом случае я останусь старой девой. Поэтому я и боюсь окончательно утонуть в твоей любви. Не забывай, что я старше тебя на восемь лет. Если вдруг мы расстанемся навсегда, то наша дружба превратиться для тебя, лишь в штрих в биографии, первой любовью. Для меня же она будет последней. Для меня она превратится в крах мечты. Крах МОЕЙ жизни. Поэтому, Вов, я и боюсь потерять голову, принять призрачный мираж за реальность своего счастья, исполнение мечты.
Володька слушал и продолжал увлеченно играть с девичьими ногами, пытаясь улучить момент и прорваться через запретную черту.
–Любовь Николаевна, давайте счастливо проживем это время. А будущее мы будем потихонечку готовить, строить.
–Вов, нам надо перейти на «ты». И называй меня по имени. А то глупо получается: мы с тобой целуемся, и в тоже время на вы. Только, пожалуйста, наедине. На людях мы так же далеки. Для всех. Хорошо?
От жары, источаемой буржуйкой, от хмельной красоты призрачной девушки с дурманящей плотью голова у Володьки закружилась, грудь распирала горячая волна нежности. Он потянулся к учительнице, горохом запрыгали по полу пуговицы с халатика.
…Он целовал ошалевшие от удивления глаза, шею, грудь. Целовал жадно, страстно, обходя лишь губы, так как боялся в ответ уловить несогласие, порицание. Целовал, сгорая в безумном огне нежности, оставляя на ароматной коже жгучие следы любви.
Любовь Николаевна, спиной прижимаясь к печи и стирая с нее известку, тихонечко поднялась с лавочки.
Иступлено, с нервной дрожью во всем теле, гладил Володька хрупкие плечи, неумело ласкал. И целовал, целовал, целовал…
Девушка запрокинула голову, закрыла глаза, отдаваясь во власть обезумевшего паренька. Руки ее безвольно повисли. Горячие губы непрерывно и испуганно шептали:
