Исповедь на подоконнике - страница 6

Не прошло и пяти минут, как Хеттский вышел, вытягивая из пачки новую сигарету. Саша поджал брови и подошел к беспечному товарищу.

– Ты так быстро?

– Меня не взяли.

– Странно… У нас еще четыре бара, погнали.

Ваня, легко подпрыгивая, пошел следом, наступая на лужи полной ногой, заставляя воду заливаться в кроссовки.

И снова такой же итог: Саша поговорил с кем нужно, расхвалил своего товарища, а тот вышел через несколько минут, закуривая новую табачную палочку. Булгаков не понимал, что он делает не так, и винил в первую очередь себя: Есенин-то не глупый, выкручиваться и говорить умеет.

– Вань, в следующем план такой, максимально неприятный. – Булгаков поморщился, доставая из кошелька купюры и засовывая в руку товарищу. – Ты понимаешь, что делать, если что-то пойдет не так во время собеседования. Тьфу ты, стыдно самому… – Саша уткнулся лицом в руку.

Но, черт побери, даже этот надежный, как швейцарские часы, план провалился! Булгаков чуть ли не за волосы себя тряс, когда Ваня выскочил и из этих дверей. Однако, хотя бы на десять минут позже чем в прошлые разы.

– Не взяли?

– Не-а.

– А деньги где?

Есенин протянул купюры и мелочь.

– Так, тут не хватает. Было две купюры, теперь больше и откуда-то монеты. Вань?

– Я пива купил. – пожал плечами рыжий. – Вот и задержался.

– Ваня, мне кажется, в тебе проблема.

– Ничего нового… – промурлыкал под нос Есенин.

– Я с тобой побуду на следующем собеседовании.

У Хеттского опять не было сил спорить. Он лишь молча шел по тоскливой Москве, глядя в лужи, поднимая глаза к небу. Где же солнце? Почему его нет? Неужели, начинается ненавистная зима? Под ногами не хрустели, а шикали мокрые листья, испачканные грязью. Булгаков не смотрел в сторону друга, его мысли были дома, в тепле. Перспектива прогулки никогда не радовала, а здесь в такую погоду шляться по всему городу.

Парни спустились в подвал очередного бара, где их ждал менеджер, которому Саша вылил столько рассказов о достоинствах своего товарища. Осечки быть не должно – Булгаков все свои слова пятнадцать раз обдумывал и в жизни, а тут уже и все пятьдесят.

– Здравствуйте. – улыбнулся Есенин, садясь в кресло.

– Здравствуйте, Иван. Можно ваше резюме, будьте добры.

– Конечно. – кивнул парень, протягивая документ.

Менеджер напряг брови, поднял их, попытался скрыть смешок и быстро передал бумагу Есенину после длительного серьезного прочтения, словно он не парня на роль бармена брал, а заключал договор с дьяволом.

– Вы можете быть свободны, извините, но Ваша кандидатура нам не подходит.

Ваня посмотрел на ошеломленного Сашу, тот вытащил его из подвала и потряс за плечи.

– Давай сюда резюме. Что его там смутило? – не дожидаясь ответа, юноша вырвал из рук документ и начал стремительно бегать глазами по тексту, пока не затрясся от смеха.

Есенин смотрел на него вопросительно, долго и серьезно, пытаясь прочесть в глазах отражение того, из-за чего парень так громко хохотал. Булгаков кое-как добрался до барного стула, продолжая смеяться, залез на него, ударил друга по плечу и щелкнул бармену на пункт в меню, ведь прямо ничего сказать не мог, мешал хохот.

– Да что не так, Саша, объясни!

– Подожди… – произнес парень, пытаясь успокоиться, в конце концов, у него это получилось, и он шумно выдохнул. – Смотри. В резюме нужно писать про университет, личностные качества вроде ответственности, а не то, что ты знаешь больше пятидесяти анекдотов про Штирлица, два года жил в степи и выжил после укуса гадюки, Ваня. – последнее слово он протянул, ведь оно перешло в громкий смех. – Ты самый лучший. Давай перепишем и попробуем снова? Одно место осталось. С твоими данными тебя точно возьмут!