Исповедь палача - страница 10

– Малая площадь. Ему около шести лет от роду. Они с отцом проходили мимо и обратили внимание на душераздирающие крики.

Карл, как наяву услышал голоса:

– Отец, кто это? – спросил юный Торн.

– Поймали вора. Третья кража, теперь ему отрубили руку.

– Но я не понимаю, зачем? Ведь калекой он не сможет работать честно, а значит, чтобы прожить, будет продолжать нечестный заработок, – мальчик растерянно посмотрел на своего родителя.

– Законы не ко всем справедливы, сын мой, – вздыхая, ответил ему отец.

Снова заговорил жнец:

– Эти слова отложились в памяти мальчика. Засели так крепко, как только могли.

Воспоминание сменилось, и посланник смерти продолжил:

– Ему уже шестнадцать лет. Он работал за гроши, которых едва хватало, чтобы прокормить семью. Жили впроголодь, и каждый новый день не приносил ему радости, лишь горечь. Его мать давно скончалась, сгорев в лихорадке. Отец постарел и обессилел настолько, что не мог работать как раньше, но всё ещё ходил на службу к господам, пусть и поручаемая работа не всегда была ему по плечу. И в этом возрасте молодой человек столкнулся с несправедливостью в полной мере. В юной душе затаилась злость.

Торн наблюдал, как богачи издевались над слугами, чаще всего просто так. Как легко было нищего обвинить во всех грехах, а сами они, купаясь в роскоши, творили бесовщину. И постепенно в нём нарастала обида на весь свет, а останавливало только чувства привязанности и заботы об отце. Это единственное, что не давало ему опустить руки и погрузиться в пучину отчаяния.

В очередной день он, уставший, шёл в их лачугу, которую с трудом можно было назвать домом. Оказавшись там, Торн съел те крохи, которые он смог сегодня заработать, оставив половину отцу. Но им больше не суждено было увидеться и разделить скромный ужин. Тем вечером домой никто не пришёл. Тревога за близкого терзала молодую душу, и на рассвете юноша поторопился на поиски отца, начав с дома, в котором тот работал. Торн общался вежливо, но за расспросы его сразу же избили, не сильно, но ощутимо, и прогнали взашей. Несколько дней он обивал пороги, но его с упорством заверяли, что того, кого ищет юноша, здесь никогда не было.

Досада, обеспокоенность и чувство злости возрастали в нём с каждым днём. Пока над ним не сжалился один служка, молодой совсем. И после его короткого рассказа земля ушла из-под ног Торна. Нет больше отца. Забили до смерти на заднем дворе. Тело отвезли и выкинули подальше на телеге, что б ни у кого не возникало вопросов. Его маленький мир в одночасье рухнул. Слуга что-то ещё кричал ему вслед, но Торн уже не слушал, он шёл вперёд, не разбирая дороги.

Юноша пришёл в себя где-то в лесу. Он не помнил ни куда шёл, ни в какой стороне жил. Да и какой дом, если идти больше некуда и не к кому?! Он брёл вперёд, пока ноги не отказали от усталости. Упав плашмя, пополз, но и там его хватило ненадолго. Торн добрался до небольшого углубления в земле и свернулся калачиком, прося Бога лишь об одном. Уснуть и не проснуться. Его желание почти сбылось, если бы на него не натолкнулась банда разбойников. Они через лес пытались скрыться от констеблей и заметили его. Он лежал без сознания, но на вид был сложен, а значит, мог быть им полезен. Главарь забрал его с собой.

Торн приходил в себя долго, но травнице удалось его отпоить и поставить на ноги. Теперь он оставался в долгу за свою жизнь перед главарём шайки. И его начали учить ремеслу. Сначала ему было страшно. Ведь отец всегда напутствовал, что воровать – это плохо, даже для пропитания.