Разница была. Я понял это, когда увидел Эвелину в коридоре. Просто вышел покурить и был уверен, что она где-то среди гостей. Наверное, если бы знал, что будет дальше, привинтил бы свою жопу к стулу.
Но она была там: в дурацком платье, с волосами, которые с трудом держались в феерической прическе, в туфлях на высоких каблуках, в чулках цвета горького шоколада.
Она была там и пыталась от меня убежать. Я взял и пошел за ней, как тупая акула, вместе с куском мяса заглотившая крюк. Эвелина держала меня за жабры и вытаскивала из привычной среды обитания, вместе с кислородом лишая заодно и силы воли ей сопротивляться.
Есть еще одна вещь, которую я никогда ей не скажу.
Но она не обо мне и не о ней.
Она о вот этом дорогом уроде, с которым мы трижды за последнее время сталкивались в агентстве, когда он приходил туда снимать элитных девочек. Обычно сразу двух. Только днем, потому что вечером у него жена. Кристина – одна из них – как-то порядочно выпила после того, как нарвалась на очередного любителя «жесткого секса», и у нее развязался язык. Так я узнал, что «Шаповалов» просто молоток - у него вообще всегда стоит, и он еще смеется, что его хватает ночью на жену.
Поэтому, когда мы сейчас смотрим друг на друга, то прекрасно понимаем, кто он, а кто я. И все вроде бы понятно и прозрачно, кроме того факта, что мое имя ему знакомо не просто как имя «Руслан». Как будто он уже слышал обо мне. От Эвелины? Но это абсурд, потому что даже если бы она хотела ему рассказать о том нашем приключении и что сбежала ко мне с собственной свадьбы, разве стала бы называть имя?
— Ви, слушай, это даже не смешно, - с явной издевкой говорит этот Неутомимый член.
И вот еще одна вещь, о которой я тоже буду молчать до самой могилы.
Мне не нравится, что он называет ее «Ви». Как будто собачонку свистком. Даже если это их милая семейная нежность, меня корежит просто от того, как небрежно он сокращает Кошкино имя до двух поганых букв.
— Юра, по-моему, лучше вернуться к твоим гостям, - предлагает Эвелина.
— К твоим гостям, Ви, - исправляет он, и я мысленно ржу в полный голос.
Ты такой тупой, что даже не понял, о чем она.
— Нет, Юра, именно к твоим гостям! – выпаливает она так хлестко и громко, что барабанные перепонки молят о пощаде. – Это твой праздник, твое торжество больших денег, и там, - тычет пальцем в сторону зала, откуда раздается ор ведущей в микрофон, - твои гости. Не мои. Мне все это не нужно!
— Отлично, Ви! – Неутомимый вскидывает руки. – Просто супер! Хорошая девочка решила устроить бунт. Ладно, солнышко, давай поговорим о подарках. Хочешь, - он брезгливо кивает в мою сторону, - подарю тебе вот это? Ну, раз уж ты в курсе, что он такое, то зачем стесняться? Захотелось погулять, маленькая? Давай сниму тебе мальчика на ночь.
«Молчи, Руслан. Просто, блядь, молчи…»
— Даже не… - пытается остановить мужа Эвелина, когда он лезет в карман за кошельком.
Начинает демонстративно отсчитывать банкноты, смотрит на меня, ухмыляется и добавляет еще. Вынимает сложенную вдвое сумму, зажимает между пальцами и водит ею у меня перед носом.
Он сказал: «Хочешь, подарю тебе вот это?»
— Что, мало? – Неутомимый достает еще пару банкнот и тянется, чтобы сунуть их мне.
Но, облом, я без пиджака, и подачку он может затолкать себе в задницу, если так уж хочется показать всему миру, какое он богатое дерьмо.
— Слушай, а если я хочу посмотреть, как ты ее будешь жарить – это вдвое дороже?
