Исповедь скучной тетки - страница 3

На деньги, вырученные от продажи помолвочного и обручального колец, я купила роскошные дорогущие итальянские сапоги синего цвета – да, мне нисколько не стыдно, пусть мои ноги на какое-то время отвлекают внимание на себя. Оставшиеся деньги я пожертвовала местному дому молодежи на покупку настольного футбола и теннисного стола. Пускай ребята забивают мячики в обломки моего брака, мне это доставит удовольствие.

Подруга Клодина посоветовала мне, как водится в таких случаях, искать в расставании позитивные моменты. Нет худа без добра. Ей хватило ума выждать несколько месяцев, прежде чем бросить мне спасательный круг: она знала по собственному опыту, что поначалу ярость перекрывает все, в том числе способность здраво рассуждать.

– Только представь, тебе больше не надо разбирать его грязное белье, стирать его мерзкие трусы.

– Жак сам это делал.

– Кровать теперь целиком и полностью твоя!

– Мне это не нравится. К тому же я сплю в комнате для гостей.

– А дом! Ты можешь продать свой огромный дом, купить квартирку в городе – никаких хлопот по содержанию и куча симпатичных кафешек поблизости.

– Это дом моих детей, их детство. У каждого из них здесь до сих пор есть своя комната.

– Но они ведь уже не дети, ну согласись…

– Шарлотта будет приезжать летом.

– Да ладно! Летом… Выбери квартиру с дополнительной комнатой, это решит проблему.

– А когда внуки станут приезжать ко мне?

– У тебя их нет!

– Пока нет, но Антуан со своей девушкой уже поговаривают о детях.

– Антуан? Он даже о себе не может позаботиться!

– Просто он немного неорганизованный.

– Возьми квартиру в доме с бассейном – и им всегда будет хотеться приехать к тебе. А по вечерам они будут убираться восвояси.

– Я пока не готова расстаться с домом.

– А его родственники! Ты же ненавидишь свою золовку, разве не так? Эту королевишну с ее спиногрызами.

– О господи! Я же тебе не рассказывала! Я ей дала от ворот поворот.

– Да что ты!

– Ага, через пару недель после ухода Жака.

Однажды вечером в пылу разговора сестра Жака пожаловалась, дескать, у нее нет никакой жизни, нет возможности расслабиться, нет ни минуты для себя любимой, и Жак ляпнул ей, что мы могли бы время от времени приглядывать за ее детьми, давать ей передышку. Помню, как почувствовала сильную боль в груди, услышав это его предложение. Жасинта стала матерью, когда ей перевалило за сорок, таков был ее выбор – тратить молодость на воспитание детей она считала глупым, – и теперь у нее были два монстрика, которым все всегда дозволялось, которые не проявляли уважения ни к вещам, ни к людям, хватали все подряд без спроса и не считали нужным вести себя прилично. К ним относились как к божествам, и это, похоже, освобождало их от соблюдения всяких правил и ответственности за их нарушение. Жасинта не стала ждать, когда мы подтвердим, что готовы посидеть с детьми, и в следующую среду нарисовалась у нас на пороге с сумкой, набитой всем необходимым для малышей на долгий вечер. Сама она отправлялась на горячую йогу и ужин с подругами в модном баре.

С тех пор она заявлялась к нам каждую среду без приглашения, даже если у нее не было ни йоги, ни фитнеса. Добрый мой Жак так и не посчитал нужным сказать ей, что вообще-то невежливо было настолько вольно трактовать выражение «время от времени», превратив его в «каждую среду без исключения». Этой повинности мы избежали всего два или три раза, когда мне удавалось вытащить Жака в ресторан… в 16:30. Мои дети тоже когда-то были маленькими, но у меня и мысли не возникало выкроить часок, чтобы позаниматься каким-нибудь спортом, – видимо, это абсолютно вылетело у Жака из головы, когда он говорил мне на полном серьезе: «Ей нужна передышка. Не забывай, у нее двое маленьких детей, а это непросто. И потом, Жоржа почти никогда не бывает дома». В любом случае, даже если ее дорогой Жорж был дома, у него никогда не находилось времени, чтобы приглядывать за собственными детьми. Так или иначе, я почти два года выполняла волю Жака отчасти потому, что не знала, как отказаться, отчасти потому, что мне хотелось перебороть непослушание этих детей.