Исповедь учителя, или История длиною в жизнь - страница 14

Стало безумно противно. Я дотянулась до его уха и сквозь громкую музыку прокричала:

– Не поверите! Но нужна была только бумажка, которую Вы мне сейчас вручили. Я крайне амбициозная, а не бедная!

Потом пресса будет отмечать момент, что мы с ним о чем– то успели «на ухо» поговорить. Но мне было всё равно. Что хотела, я ему сказала. Когда мы фотографировались, и я снова подошла к нему, он уже улыбался.

…Открыто улыбаться я разучилась еще в детстве, когда часто подходила к гардеробу, смотрела на мамину одежду и уговаривала себя: «Вот же её платья висят, значит, она не навсегда уехала, значит, вернется за мной, заберет меня к себе». Но моя маленькая детская уверенность таяла с каждым днем. Бабушка – вот кто мне был единственным и близким человеком. С того времени и навсегда. Её нет со мной уже много лет, и для меня её уход – невосполнимая потеря.

Бабушка для меня была как Бог. Но я всё равно не понимала, почему все мои друзья жили с мамами и с папами, а я с бабушкой. Именно от страха потерять ещё и её, я безумно к ней привязалась. Я даже спала с ней за руку, чтобы она никуда от меня не делась. Когда я болела, а болела я по две недели в месяц, бабушка всё время проводила у моей постели, даже спала сидя. Она рассказывала мне самые интересные истории из своей жизни, а для меня это было счастливое время, даже не смотря на то, что я тяжело переносила свою болезнь. Каждый раз, в самый пик болезни, я думала, что умру. Я просила бабушку не вызывать мне врача, так как очень боялась, что меня положат в больницу. Бабуля меня лечила не медикаментами, а народными средствами. Но если учесть то, что у меня начиналась открытая форма туберкулеза, бабулины припарки на грудь мне не помогали. Когда мне стало совсем плохо, бабушка всё же вызвала врача. Случилось то, чего я больше всего боялась – меня срочно отвезли в больницу. Но ни один врач не увидел ничего страшного в моём состоянии. Рентген был отличный, как сказали специалисты. Через неделю меня выписали из больницы. Я вернулась домой и через два дня снова заболела. Моя вторая бабушка Настя часто навещала меня во время болезни, достав по блату кусочек сырокопчёной колбаски и маленький свежий огурчик из теплицы. Вкус этой колбасы был божественный. Это была колбаса из мяса, жесткая, с таким ароматом, что не передать словами! Никто в Ефремове, кроме «блатных» людей этой роскоши не видел. А Настя была «блатная». Жила Настя в посёлке. Для меня это было сказочное место. Посёлок от города разделяли два холма. Чтобы добраться до дома Насти мы спускались вниз по одному холму, а затем поднимались вверх по другому. Посёлок стоял на берегу речки, дома там были свои, с садами, огородами. Все дома утопали в зелени. Дом Настин я помню очень хорошо. Все комнаты были разные. Зал был огромный, а вот спаленки маленькие и уютные. Спать я одна там тоже жутко боялась. Всегда ждала Настю, чтобы она со мной посидела, пока я засну. В моей любимой комнате был потрясающий вид из окна. Совсем рядом стояли высокие вишнёвые деревья, и когда ночью поднимался ветер, деревья своими ветками всегда стучались в окно. Было страшно. Я представляла, что они – сказочные чудовища. Их тени, разбросанные по комнате, это подтверждали.

Настя работала в магазине «Охота». Связей у неё было огромное количество. Я любила проводить время в её магазине, даже иногда что-то продавала суровым охотникам. Итак, дни, когда она приносила мне это угощение, были для меня самыми счастливыми. Сейчас, когда я вижу заполненные продуктами магазины, я часто грустно улыбаюсь и вспоминаю тот момент в моей жизни, когда запах свежего огурца зимой делал меня счастливым человеком. Вот если бы ещё и мама была рядом…. Я очень скучала по ней. Она мне казалась нереальным сном – красивая, молодая, как с экрана телевизора. Я помню, что одна из дикторов первого канала была чем-то похожа на неё. Я смотрела все новости и представляла, что это моя мама, я с ней даже разговаривала.