Исповедь военного музыканта. Книга I. Становление. Воспоминания - страница 2

С моими сочинительскими опытами связан был и ещё один эпизод.

К тому моменту, когда он произошёл, я написал несколько пьес. И вот мне стало интересно, а как ноты в печать попадают. Я робко подошёл к своей тогдашней преподавательнице по специальности и задал ей вопрос, придя однажды к ней на очередной урок:

– Татьяна Геннадьевна, а как можно ноты напечатать?

– А ты что, музыку написал?

– Да есть такое, – робко ответил я.

– Ну, это очень сложная процедура – сказала преподавательница, – для начала ноты созданного произведения нужно представить в Союз композиторов СССР, а там уже, если найдут сочинение достойным издания, отправляют его в нотное издательство. А покажи-ка, что ты там насочинял?

Я достал свою нотную тетрадь с пьесами и проиграл их Татьяне Геннадьевне. Она всё внимательно послушала и приняла решение пожертвовать уроком для того, чтобы помочь мне понять, как сочиняется музыка. И при помощи кое-какого учебника, в котором был раздел, посвящённый сочинению мелодий, она мне этот принцип разъяснила, показав и дав попробовать самому, на ряде упражнений.

Позже я начал пробовать сочинять вокальные мелодии. Это были простенькие песенки на стихи школьников, публиковавшиеся в газете «Пионерская правда» (как в то время было принято, я, подобно всякому ребёнку, родившемуся в нашей, той ещё стране, в 1970-х годах, в силу господствовавшей тогда идеологии был и октябрёнком, и пионером, и комсомольцем, о чём я ещё напишу в специальной главе, соответственно не читать тогда газет, издававшихся ВПО и ВЛКСМ, было не принято; все родители выписывали своим детям-школьникам, пионерам и комсомольцам, «Пионерскую правду» и «Комсомольскую правду»).

Так шли год за годом обучения в общеобразовательной школе и ДМШ. Я принимал участие в различных школьных пианистических конкурсах. Одним из них был конкурс на лучшее исполнение технической пьесы. Под последним словосочетанием подразумевались этюды. Что я в этом конкурсе сыграл, я уже и не помню, скорее всего, какой-то из этюдов австрийского композитора, пианиста и педагога Карла Черни. Наиболее известны сборники его этюдов – «Школа беглости» и «Искусство беглости пальцев». По первому из них мне довелось заниматься в ДМШ. А в руки мои он попал следующим образом. Однажды в «Пионерской правде» было опубликовано объявление, в котором предлагалось по системе «Ноты-почтой» выписать наложным платежом те или иные нотные сборники. Я выбрал то, что мне показалось наиболее интересным и, испросив разрешение родителей, отправил открытку с заказом по указанному адресу.

А среди нот, которые я выписал тогда, были сборники этюдов французского композитора Анри Бертини, сборник этюдов немецкого композитора Карла Альбрехта Лешгорна, сборник «Песни без слов» Феликса Мендельсона-Бартольди и три тетради сборника этюдов Карла Черни «Школа беглости». Там было ещё что-то, но что – в памяти не сохранилось.

В шестом классе у меня появилось новое музыкальное увлечение – пение. Я любил подбирать и петь разные, популярные тогда, эстрадные песни, пел и то, что сочинял сам.

Мне оставалось учиться всего два полных учебных года, когда однажды я увидел в школе объявление о том, что Благовещенское музыкальное училище объявляет набор на следующий учебный год по ряду специальностей, в числе которых было и сольное пение. Я не имел и понятия тогда, что под этим подразумевался академический вокал. А меня-то интересовал эстрадный… Но именно этим объявлением была сформирована моя приблизительная на тот момент профориентация – я захотел продолжать обучение музыке профессионально.