По борту вдруг застучали.
– Эй, выползайте!
Дверь с шумом открылась.
– Выходите!
Я подошёл, выглянул и осмотрелся. Походило на хозблок какого-то предприятия. Забор из бетонных плит, здание из бетонных блоков. Железные, выкрашенные зелёной краской ворота.
– Ты что ли Сирота? – кивнул я щуплому дядьке с печальным лицом.
Он был невысоким, худосочным, но с живыми глазами и богатой мимикой. В глаза бросились коротко стриженные волосы, впалые щёки и бледность, приобретённая, видимо, в острогах.
– Вылазь, давай, а то я тебя самого сиротой сделаю.
– Да, я и так, – усмехнулся я. – Шестак твой, кстати, мутный чувак, такой кипеш замутил, жесть просто. Это типа из-за волыны что ли?
– Ты пасть завали! – взвился Шестак.
– Не только из-за волыны, – не стал бычиться Сирота. – Ещё и другие к тебе вопросики имеются у братвы. Накопились. Вылазь-вылазь, а то лимонку метну сейчас. И мамзель тащи.
– Не, давай по-другому решим. Мы сейчас с девушкой уходим, а я тебе пушку завтра отдам.
– Ну-ну, как там у классика, ищи дурака за четыре сольдо? Ты ж сразу к ментам ломанёшься.
– Не, слово чести.
– Давай-давай, сползай, а то сейчас выкуривать тебя станем. Здесь-то похер, можно даже бомбу ядрёную рвануть, никто не заметит. Ты, кстати, орал, когда тебя из дому тащили? Орал. И чё? Где идеологически проверенные и неравнодушные сограждане, истинные, блин, арийцы и краснопузые ленинцы? Так что, короче, не зли меня, выползай. Шестак, а ты не будь бараном, пальчики стереть не забудь на баранке.
Он засмеялся своему неожиданному каламбуру. Баран и баранка…
– Да я сарай этот вообще спалю-нах! – зло отозвался Шестак.
– Сам смотри не спались, – скривился Сирота и едва слышно добавил. – Дебил.
Шестак, кажется, услышал. Он съёжился и стал похожим на побитого пса.
– Ладно, Насть, пойдём, – громко, чтобы было видно снаружи, сказал я.
– Что-то мне совсем туда не хочется… – взволнованно прошептала она.
Я кивнул и тоже шёпотом добавил:
– Сиди здесь пока я не скажу снова выходить. Сядь на пол и прижмись к борту, поняла?
– Чё ты там шепчешь?! – воскликнул Сирота.
Я выпрыгнул из кузова и оказался рядом с ним. Он был невысоким, практически по плечо мне. Думаю, я бы с ним справился, если бы пришлось махаться. Хотя…
– Где твоя Гюльчатай? – пренебрежительно ухмыльнулся он. – Покажи личико! Алё, Настюха! Иди, познакомимся. Я тебе друга своего представлю. Он тебе стопудово понравится! Иди сюда, ты слышишь или нет?
Во дворе было ещё несколько урок, включая тех, кто устроил засаду у меня дома. Никто ко мне не кинулся, все выглядели спокойно, типа куда он денется с подводной лодки. Услышав слова Сироты, обращённые к Насте, они плотоядно заржали, словно её судьба уже полностью была решённой. Девушку они собирались использовать по назначению.
– У вас тут целое бандформирование что ли? – хмыкнул я, обводя глазами присутствующих бармалеев.
– Что у нас здесь, тебе лучше и не знать, – сказал Сирота и поднял палец вверх. – Большие знания, большие печали, или как там…
– Понятно, – снова кивнул я и описал пальцем окружность, показывая на всё вокруг. – А это что, ТЭЦ?
– Ты чё такой любопытный? – неприятно улыбнулся Сирота. – Почемучка, в натуре. Где там твоя подружка? Давай сюда её…
Улыбка была такой, будто он смотрел на человека, ближайшую судьбу которого хорошо знал, и судьба эта была незавидной. Ну, это мы ещё посмотрим, конечно. Увидим…
