Джессика не могла этого не заметить и не оценить его состояния. Щеки ее вспыхнули ярче. Она бросила взгляд на свое полотенце и халат и, казалось, пыталась решить, хочет ли накинуть их.
Алистер был готов помочь ей в этом, если бы только смог сохранить остатки здравомыслия, прикоснувшись к ней. Но боялся двинуться с места. Он не ощущал тело как свое собственное. Каждый его мускул был болезненным и напряженным, а между бедер он чувствовал гнетущую тяжесть.
– Видите, как сильно я вас желаю, – пробормотал он хрипло.
– Вы бесстыдны.
– Мне было бы стыдно, если бы я вас не желал. Тогда я не считал бы себя мужчиной.
На губах Джесс появилась слабая улыбка, и она потянулась за сложенным полотенцем.
– В таком случае, может быть, и я должна хотеть вас. Ведь вам не может противостоять ни одна женщина. Было бы забавно, если бы я смогла устоять.
В его улыбке она видела порочность, соблазн и вовсе не целомудренные, намерения.
– В таком случае возникает вопрос: что вы предпримете на этот счет?
Джессика остановилась, сжимая в руках полотенце. То, что она стояла перед Алистером Колфилдом совершенно обнаженной, без единой нитки на влажном теле, было чистым безумием. Она не узнавала ни себя, ни своей обычной сдержанности – она чувствовала себя свободной, жадной и пустой.
Что ей было делать с этим? Оказавшись лицом к лицу с возможностью выбора, она почувствовала, что обладает силой. Но не подумала, что имеет власть над Алистером Колфилдом. Напротив, с ним она ощущала себя бессильной и беззащитной.
Джесс выпустила полотенце и повернулась лицом к нему.
– Если бы я захотела, чтобы вы прикоснулись ко мне, с чего бы вы начали?
Алистер поставил бутылку на стол и сел, как ей показалось, испытывая смущение. Она подумала, что понимает его, заметив, как его возбуждение дошло до крайней точки.
– Подойдите сюда, – сказал он низким глубоким голосом, очаровавшим ее. – Я покажу вам.
Джесс заколебалась, дрогнула, и первые ее шаги оказались неуверенными. Она не могла бы сказать, была ли причиной тому ее нервозность или выпитое вино.
Колфилд был неправдоподобно красив. И она не могла ему противостоять. Он сидел на хлипком стуле свободно, как гибкая пантера, весь полный едва сдерживаемой силы и подавляемого желания. На его бедрах ясно обозначились мускулы, и это напомнило ей о его силе, которая всегда поражала ее воображение. Ей легко было представить, как это тело подходит к женскому… к ее собственному.
По ее телу пробежала дрожь, потому что на память ей пришла картина, виденная семь лет назад, – его сильные руки, вцепившиеся в столбик беседки.
– Я смогу вас согреть, – пробормотал он, протягивая к ней руки.
Он уже согрел ее своим взглядом.
– Боюсь, вы для меня слишком… велики.
– В каком смысле?
Ее взгляд остановился на его вздыбленных панталонах, и она ответила:
– Во всех.
– Позвольте доказать вам, что вы не правы.
Он поманил ее, довольно высокомерно изогнув палец.
Джесс опустила взгляд на свой стакан, пожалев, что он пуст.
– У меня здесь бутылка, – напомнил он ей. – Принесите сюда стакан, и я налью в него все, что там осталось.
Она решила забыть о вине и принять остальные предложения. Это решение было принято быстро и спонтанно, и она бросилась в его объятия раньше, чем трезвость и здравый смысл изменили его. Понимая, что он сможет заставить ее забыть все, кроме него, она спешила к нему, чтобы почувствовать прикосновение его рук, но поскользнулась на полированном полу каюты. Ее влажные ноги подвели ее, и она едва избежала отнюдь не грациозного падения.
