– Неделя, – сурово повторила Нина Осиповна. – Это все, что я могу вам дать на раздумья.
И повернувшись, она ушла, стараясь, чтобы её походка была красивой, и в то же время указывала на то, что она женщина волевая и решительная. Совместить такое было чрезвычайно сложно, и Нина Осиповна прокляла всё на свете, прежде чем перестала чувствовать на своей спине взгляд Олега. Женщины знают, когда мужчины смотрят на них, даже если не видят этого. Это называется женской интуицией. И она дарована им самой природой. Нина Осиповна не была исключением. В этом смысле Кулички мало чем отличались от остального мира.
Глава 9. Встреча двух друзей
Разговор с главой поселковой администрации разволновал Олега, и он решил немного пройтись, чтобы успокоиться. У него отнимали его любимое детище – школу, которую он хотел построить и безвозмездно подарить жителям Куличков в память о своём деде, Святославе Вячеславовиче Полоцком, волхве Ратмире.
Всю свою жизнь его дед был жрецом Велеса и много доброго сделал для людей, но так и остался для них чужим. Таинственным служителем языческого бога, к помощи которого прибегали в трудную минуту, а всё остальное время опасались и хулили.
Это было несправедливо, считал Олег. И мечтал, что придет время, когда справедливость в отношении его деда восторжествует. Дети будут учиться в школе, где им станут рассказывать не сокращенную и исправленную в угоду политической конъюнктуры версию истории страны, в которой они родились, а истинную. Историю, в которой язычество веками было основной религией, теми узами, которые скрепили разные племена в единый народ и позволили создать великое государство, называемое Русью. Олег не мог понять, кому и зачем понадобилось отрицать этот исторический факт, а само язычество подвергать преследованию и объявлять вне закона. Но это началось ещё в те стародавние времена, когда страной правили удельные князья, одним из которых был и его предок, князь Всеслав Полоцкий, чьё имя упоминалось в древних русских летописях. Поэтому Олегу было трудно судить объективно. Да он и не собирался никого осуждать, а тем более выносить приговор. Ему достаточно было просто рассказать правдивую историю современным потомкам древних русичей, а выводы, думал Олег, они сделают сами.
И вот сейчас его мечта гибла, не успев обрести плоть и кровь. На здании школы, которую построит не он, ему не разрешат поместить мемориальную доску с именем его деда, и, конечно же, не позволят рассказывать школьникам о язычестве. Первым этому воспротивится отец Климент, его поддержит Нина Осиповна, а жители Куличков молчаливо согласятся, потому что «во многом знании – многие печали», а кому захочется печалиться, когда проще ничего не знать и радоваться жизни, какой бы та ни была.
«Знание – печаль, незнание – радость», – подумал Олег и грустно усмехнулся. – «Какой абсурд! А что дальше? Свобода – это рабство?! Да здравствует Джордж Оруэлл и его утопия!»
Но в глубине души Олег признавал, что не будь он настолько лично заинтересован во всём этом деле с язычеством, то ещё неизвестно, что выбрал бы для себя сам. Какой человек добровольно изберёт страдания, когда может жить легко и беззаботно? Олегу был известен совет причисленного православной церковью к лику святых старца Амвросия Оптинского «жить – не тужить». Долгие годы Олег так и жил, ни о чём не задумываясь. Но потом он понял, что этого мало. И одно дело – поставить себе задачу выжить в мире зла, и совсем другое – жить полноценной жизнью, не коря себя на смертном одре за то, что от многого отказался, многим пренебрёг ради собственного спокойствия, а на самом деле просто умер раньше смерти и даже не заметил этого…
