Испытания жизни - страница 53

Наверху, Хватов кричал своей команде, сгрудив людей над обрывом карьера.

– Ко мне ребята, самая пора закидать его гранатами. Пилипенко, быстрее тащи бомбочки сюда, да все, сколько их там есть.

Ульянов не слышал команд Хватова, но он твердо был уверен, что преследовали не оставят его в покое. Они до конца должны убедиться, что с ним все закончено. Время пока работала на него. Стало отчетливо смеркаться. Из серо-свинцовых туч, нависших над карьером, повалил густой с большими хлопьями снег. Фигуры его конвоиров стали совсем нечеткими. Пилипенко и сержант, отличающийся от всей компании тем, что он далеко и метко кидал гранаты, стали прицельно их метать в импровизированное укрытие Ульянова. Осколки свистели по сторонам, с оглушительным треском и громом ударяясь обо все, на что они натыкались. Ульянов подтянулся на плохо слушающихся руках чуть повыше, насколько хватило у него сил, и полностью вполз под обнаруженное им металлическое укрытие. Он плохо понимал, что с ним происходит. Глаза его ничего не видели от известковой пыли и земли, но все же он сумел прочитать по краю серебристо-белого металла надпись на церковнославянском языке: «Господи спаси и сохрани». Громадные глыбы, вывернутые взрывами, погребли под себя неустойчивую конструкцию, под которой сейчас находился Александр. Хватов и Пилипенко, несмотря на все усиливающий снегопад, отчетливо видели все происходящее.

– Все. Настал конец нашему контрику. Теперь точно ему пришла крышка. Несмотря на антисоветскую деятельность, парнем он был крепким и смелым. Но наши враги испортили его вконец. Не так ли, товарищ капитан?

Хватов молчал, с высокомерием смотря на лейтенанта. Что старается хохол Пилипенко ему объяснять, когда и без него все понятно. Дальше, не говоря ни слова, он вытащил из желтой кобуры лейтенанта наган и, внезапно, для всех, выстрелил, не целясь в бедро Пилипенко.

– За дело, лейтенант, чтобы ты поменьше молол ерунды своим непотребным языком. Да, ты не бойся. Рана в мякоть, затянется быстро. И запомните бойцы: арестант при побеге пытался убить нашего лейтенанта, но до конца не успел этого сделать. А всем вам и, в особенности, Пилипенко, я обязательно добьюсь того, чтобы вы получили денежные премии.

Вся компания угрюмо побрела к автозаку. Двое поддерживали с обеих сторон Пилипенко. Он подпрыгивал на здоровой ноге и, чертыхаясь на каждой кочке, медленно двигался вперед, мысленно проклиная Хватова и всех остальных начальников. «Только погодите немного ребята, и я обязательно расскажу, кому надо обо всем, что вы тут натворили. Вот только поправлюсь и примусь за тебя Хватов. Достаточно ты начудил на свободе. Посмотрим, как ты у нас запоешь, когда я настучу наверх о твоих подвигах». Поздней ночью вся группа вернулась в город. Несмотря на поздний час Соколов, сидя в кабинете, просматривал скопившиеся у него бумаги и документы, готовясь к скорейшему переезду в столицу.

– Так. Так! В целом Хватов сработал ты неплохо. Жаль, что пострадал Пилипенко, и изменник его ранил. Обязательно предоставь мне подробный рапорт обо всем. И не забудь отметить отличившихся бойцов. Я их обязательно поощрю. Сейчас, мы с тобою отметим законченное дело. День у меня был тяжелый, да и у тебя Хватов, я думаю, он был не простым. Возьми коньяк. Он хорош. Такого ты нигде не найдешь. И запомни капитан: теперь мы с тобою квиты. Если вздумаешь меня подсиживать и стучать наверх, что я не работаю, как надо работать достойному и честному чекисту, запомни твердо и знай: я тебя не пожалею. Один из конвоиров, который сегодня был с вами в поездке – мой человек. Он мне все подробности изложит письменно: как ты стрелял в лейтенанта Пилипенко. Никакая тогда защита сверху, Хватов тебя не поддержит. Зачем я тебе подробно все объясняю на пальцах? Ты капитан, у нас парень неглупый, если меня заставил считаться с тобою и не пожалел своего лучшего друга, который, как ты превосходно знаешь ни в чем не виноват. Если будешь молчать скотина, гарантирую тебе мое место. Но, начнешь возникать и расставлять мне различные уловки, берегись, капитан. Сотру тебя в порошок.