Снились кошмары, в которых перемешивались люди и судьбы, он сам, почему-то вновь и вновь падающий и задыхающийся в топкой грязи, свет фар и фонариков в ночи, озлобленные голоса, шум мотора. Казалось, выбраться из этого ада невозможно – тебя вновь и вновь бьют, в тебя даже стреляют, ты падаешь и теряешь сознание, но почему-то знаешь, что ты никуда от этой грязи, заполняющей нос, рот, лёгкие, не денешься. Ты должен умереть – так кто-то решил, и сопротивляться, даже мысленно, бесполезно. Однако, ведь почему-то же он сопротивлялся? Даже не видя желающих уничтожить его злых сил и не имея надежды на спасение. Значит, всё-таки надежда была? А если была надежда, пусть и неосознанная, значит, спастись из ада всё-таки возможно?
Утром проснулся оттого, что стало слишком жарко. Скинул все одеяла и лежал почти голый, прислушиваясь к ставшему хриплым собственному дыханию. И лишь через несколько минут сообразил – а в доме-то тепло. И на кухне, кажется, чьи-то шаги слышатся. Он хотел вскочить, но получилось лишь сесть, опустив ноги на пол, потому что сухой, разрывающий лёгкие кашель согнул его пополам.
– Саша? – послышался голос Машки и шлёпанье её босых ног по полу. – Наконец проснулся! Ты что, никак простыл?
Она влетела в комнату, положила свою сухую ладонь на его взмокший лоб и покачала головой.
– Маша… – Он стряхнул её руку и попытался поднять на неё глаза.
– Лежи уж! Вижу, что плохо тебе. Да разве ж можно осенью в таких курточках бегать? Видела вон в прихожей – вся мокрая. И одежду промочил. Упал, что ль, куда?
Саша кивнул, а сам усиленно соображал, как сказать Машке, что дело совсем плохо, что вызволять Толяна из плена милиция отказалась, а сами они – что Моськи против слона. Машка укрыла его одеялом, сама присела рядом и вкрадчиво спросила:
– Ты, Сашенька, всё рассказал милиции, что знал?
– Да я… – только и смог прохрипеть Саша, и кашель вновь одолел его. Лицо его покраснело, дыхания не хватало.
Машка постукала его ладошкой по спине, поняла, что это средство сейчас не помогает, и вздохнула:
– А ты не говори. Просто кивни – и я пойму. Живы-здоровы наши мужички-то? А?
Саша не смог не кивнуть, ведь в противном случае выходило, что Толяна и в живых-то уже нет.
– Я так и знала. Да и кому они нужны? Один старый, другой лентяй и алкоголик… – И отвернувшись, тут же прошептала, перекрестив рот. – Прости, Господи!
Саша опять зачем-то кивнул, наверное, просто потому, что направление Машкиных мыслей было в данный момент самое правильное и действенное. Не надо ей ни знать всей правды, ни тем более поднимать какой-либо шум попусту.
– Наверное, они бандитам этим что-то…
– Ага. – Кивнул Саша.
– Да? – Машка помолчала, обдумывая странный диалог будто бы понимающих друг друга с полуслова людей, а на самом деле ничего не понимающих, потом махнула рукой, резко встала и со злостью закончила. – Ну и чёрт с ними!
На кого была направлена порция злобы – на горе-мужей или на бандитов – осталось непонятным. Саша промолчал.
– Ну, я пойду?
– Ага, – не размыкая губ, проговорил Александр.
– Кстати, я тебе печку протопила. Смотрю – ты замёрз, тут у тебя… да и вообще…
– Спасибо.
– Ну давай. – Она уже почти вышла, но вернулась. – Кстати, тебе надо таблетки принять. Есть?
– Ага.
– Точно? А то я домой сбегаю.
– Есть. Маша, спасибо, ты не беспокойся. А Толян вернётся.
Она громко хмыкнула и вышла.
Саша расслабился и вновь начал засыпать. Ночные кошмары пока ещё неясными образами стали возвращаться. Откуда-то появились страдающие, умирающие вместе с ним девушки. Убийцы стали многочисленнее и свирепее…
