Истерли Холл. Раскол дома - страница 2

– Ой, тетя Вер, – вспыхнула Брайди, перехватывая муслин.

– Только через мой труп, – пробормотала Эви, прекрасно зная, что Оберон отгонит их, не успеет она даже с места тронуться.

– Твой труп очень даже можно организовать, – парировала Вер.

Эви тихонько засмеялась.

– Ага, кто бы сомневался. Но я уверена, что с Брайди во главе репутация Истерли будет надежно защищена, поскольку, дорогая Вер, когда-то мы станем старыми и дряхлыми.

Миссис Мур резко обернулась.

– Это кто там старый и дряхлый? Я вам покажу! Брайди, ты готова? Начинаем, деточка.

Эви смотрела, как обе, молодая и старая, взмахнули муслином, открывая взглядам готовый торт. Когда легкая ткань опустилась вниз, Брайди свернула ее в узел. Она стояла перед матерью, раскрасневшись от волнения, и Эви подумала, что в серо-голубом шелковом платье, темно-синем пиджаке и в шляпке такого же цвета с пером дочь выглядела необыкновенно красивой, а торт был выше всех похвал.

Несколько секунд стояла тишина, потом Эви наконец обрела дар речи.

– Великолепно! Никогда не видела ничего подобного, правда-правда.

Миссис Мур похлопала Брайди по плечу:

– Ну да, мы отлично сработались. До чего у девочки проворные пальчики.

– Ваш совместный триумф, поздравляю. Торт выше всех похвал.

Эви подошла к Брайди. Как она любила свою дочку, и миссис Мур тоже! И как можно так легко поддаваться дурному настроению из-за этой Милли, в сердцах подумала она.

– Ну что ты думаешь, мам? – спрашивала тем временем Брайди.

– Я просто стараюсь вспомнить, видела ли я такое чудо раньше, и не могу. Джек и Грейси будут так рады.

На сердце у нее полегчало. Ведь сегодня – свадьба ее брата, радостный день, и ее дочь не только помогла испечь торт, но и сделала великолепные канапе, десерты. Сама Эви в пятнадцать лет ничего этого не умела.

Вер кружила вокруг стола, с благоговением посматривая на свадебный торт. Чудо кулинарии предстояло перенести на улицу, под тент, а заниматься этим будет Кевин, до войны мальчик-коридорный, а теперь руководитель команды работников отеля.

Брайди подлетела к Эви.

– Мам, миссис Мур позволила мне сделать глазурь. Какая же она умелая повариха, правда, хоть у нее и распухшие руки. А поварихи все болеют артритом?

– У меня нет артрита, значит, не все, – ответила Эви. – Верно, что она много умеет. Это она научила меня всему, что я знаю.

Со двора послышался шум мотора. К гаражам подъехал автомобиль. Через секунду раздался стук в дверь, и кто-то побежал вниз по лестнице открывать. Эви обняла дочь, и обе они засмеялись.

Эви сказала:

– Если не ошибаюсь, там топчется Джеймс. Пока он не пришел, хочу тебя попросить: напомни мне, чтобы я проследила, что тебе достался бокал шампанского. Ты заслужила его, хотя, пожалуй, тебе еще рановато.

– Мне почти шестнадцать, мам, – Брайди явно разозлилась.

Эви рассмеялась.

– Ой, ну смотрите, какая старушка.

На кухню со стуком вошел Джеймс Уильямс, сын Вер и Ричарда. Костюм его помялся, галстук сбился на сторону. Он бросил шляпу на стол, и миссис Мур тут же рявкнула:

– Ну-ка, убрать немедленно!

Джеймс переложил шляпу на одну из табуреток и торопливо подошел к Эви и Брайди, стоявшим у буфета. С разгоряченного лица стекали капельки пота.

– Тетя Эви, после службы я в конце концов отвез дядю Джека, тетю Грейс и Тима к фотографу. Мне пришлось очень жестко разговаривать со всеми в церкви, потому что они все там столпились и не желали и шагу ступить. Я как будто кошек загонял. Викарий едет сзади на велосипеде, но лучше бы он этого не делал. Он все время виляет, а это небезопасно. По правде говоря, он, по-моему, уже почти на небесах. Все время витает в облаках.