Истерлинги - страница 19

После этого Боил только к вечеру смог послать своих воинов в очередную атаку, правда шли они вперед не охотно, и защитники города почти без потерь отбили и этот приступ. Почти… В схватке на стене получил сабельный удар седоусый гончар, дядька Заслав. Он ещё какое-то время был в сознании и, зажимая рукой кровящуюся рану, звал в беспамятстве свою жену.

Старшина Владан заметив вражескую кровь на наконечнике Давыдова копья, похвалил парня и оставил его у бойницы, на зависть Степке. Следующий день прошел спокойно, румцы пока на очередной приступ не решались. С утра и до позднего вечера они хоронили своих убитых.

Вылазка

Как-то, среди защитников, прошел слух, что князь Беляй набирает по нескольку человек от каждого прясла (9) для участия в вылазке за стеной! От гончаров пошли два молодых мужика и Давыд со Степкой. Весь день до самого заката их нещадно гонял пожилой дружинник. Учил, как стоять строем, как выходить за ворота, расширяя шеренги и не ломая ряды, как раздаться вдруг в стороны, пропуская летящую конницу и как сомкнутся за ней, ощетинившись копейными остриями!

В темноте, ещё до рассвета, парней растолкал старший и шепотом приказал строиться во дворе. Перед самыми воротами уже стояла Любшанская дружина. Сам князь Беляй возглавлял их. Юноши заняли своё место в шеренге пешцев, переминаясь с ноги на ногу.

– Когда же, Давыдка? – прошептал Степка.

– Чую, щас и начнется! – отозвался Давыд.

Словно в ответ, распахнулись тяжелые створки, и конные воины устремились в открывшийся проём. Пешцы двинулись следом. Юному гончару, со своего места в строю, ничего не было видно, но через некоторое время он услышал, как к глухому топоту копыт, вдруг, прибавились гортанные вскрики, а потом им ответил многоголосный дулебский клич:

– Слава! – разнеслось над полями.

– Слава! – завопили пешцы.

– Слава! – Вторили им воины с заборолов.

Долгое время вокруг ничего не происходило, только вдалеке слышался рёв сражения.

Дружина Беляя прошлась по сонному лагерю, едва не дойдя до шатра самого Боила, но тут стояла нукерская гвардия, и чтобы не погубить своих воинов, князь завернул отряд, по широкой дуге пройдясь по становищу. На краткий миг ему показалось, что еще немного, и они опрокинут, мечущихся в панике кочевников, но опыт бывалого воина вовремя подсказал, что пора выходить из боя. Нукеры и рядовые румцы, до которых не дотянулся конный удар, пришли в себя и грозили отрезать дружину от стен.

– Уходим! – прокричал Беляй.

Любшанские витязи ринулись навстречу спасительным рядам пешцев.

Давыд едва не прозевал, когда старший дружинник рявкнул, что есть мочи:

– Раздайсь!

Замешкавшегося парня кто-то за шкирку оттащил в сторону, а в образовавшийся проём уже влетали первые конники. Беляй остановился перед строем, пропуская свою дружину внутрь ворот.

– Князь, смотри! – старшой показал на восток. А там от самой опушки неслась выскочившая из леса сотня конных воинов.

– Старградцы! – прохрипел Беляй, – Надо им помочь прорваться!

– Вперед! – старшой махнул рукой, и ряды пешцев двинулись размеренным шагом, обтекая со всех сторон, стоящего князя.