Император собрался забрать всех нас к себе? Что происходит?
— Ты глухая или как?! — рявкает страж, угрожающе топая на меня. — Или особое приглашение нужно?!
— Ни то, ни другое, — я опускаю подбородок. — На каком основании вы врываетесь в комнату девушки из цветника? Вам не хватает интеллекта осознать, что я сейчас сплю и не готова принимать посетителей?
— Ты как разговариваешь? — опускает подбородок самый дерзкий.
— Так как посчитаю нужным. Ты в курсе, что с тобой будет, если будешь пялиться на моё обнажённое тело? Пятьдесят ударов плетью, если я не ошибаюсь. Восемьдесят, если не сдержишься и прикоснёшься. А поскольку я не собираюсь никуда идти в ночной сорочке переодеваться я начну прямо сейчас. Все, кто хочет огрести плетей, прошу занять места.
Понятия не имею, откуда во мне столько наглости, но в качестве демонстрации намерений я высовываю из-под одеяла ногу, открывая бедро гораздо больше положенного. Стражи резко отворачиваюсь, внезапно заинтересовавшись видом за окном, книжным шкафом и ровным белым потолком.
— У тебя десять минут на сборы, — цедит сквозь зубы дерзкий страж и первым выходит в коридор. Его коллеги идут следом, а я медленно выдыхаю.
— Ловко ты их.
Я чуть не взвизгиваю, когда слышу бархатистый голос Саймона, который невесть когда оказывается на подоконнике.
— Гаргулья срань! Нельзя так тихо подкрадываться!
Оборотень поднимает бровь.
— Кроха, подкрадываться громко не имеет смысла.
Я медленно выдыхаю. Злиться на Саймона не получается, да и я, честно сказать, была безумно рада его видеть.
— Что ты делаешь? Они могли тебя заметить.
— Эти вряд ли. Я был тут полночи. Лучше расскажи, что вчера было. Я искал тебя, не нашёл. Снова вляпалась во что-то? Девчонки суетились сильно, но я не понял толком, что случилось.
И тут я вспоминаю детали минувшего дня. Смотрю на Саймона и спрашиваю.
— Зачем ты написал ту записку?
Кот хмурится.
— Какую?
— Про то, что у меня опасно. Что нужно идти к кабинету нейромагии и в подсобку.
Казалось, что нахмуриться сильнее невозможно, но Саймон преуспевает.
— Ты… с ними заодно был?
Оборотень резко выпрямляется и вскидывает подбородок. Он выглядит так, будто я ему пощёчину влепила.
Некоторое время мы молчим, после чего Саймон уточняет:
— В этой записке я обещал тебе угощение?
— Кажется, да.
— Ясно, — Саймон опускает голову. — Это письмо действительно писал я. Но не тебе, а Альмире. Тенгер давно в курсе, что запрет нарушается и пробовал разные методы прекратить интимные встречи. Я нашёл то место и позвал туда Альмиру, когда почуял, что меня вот-вот схватят за хвост.
Какое странное чувство. Я одновременно чувствую, как с плеч будто сваливается тяжеленный камень, оттого что Саймон мне не враг на самом деле, и в то же время захлёбываюсь злостью, ведь из-за этой дряни меня могли убить.
— Нужно будет доложить Тенгеру, — с неохотой заявляет Саймон.
— Про Альмиру? — пугаюсь я.
— Да. Если хочешь, я сам.
— Думаешь, стоит? Ей же влетит сильно. И тебе тоже. Про ваши вылазки станет известно. Там внесение в личное дело и дополнительные часы отработки.
— Я смотрю, кто-то поднатаскался в правилах и законах, — ухмыляется Саймон. — Но с ней всё равно лучше не секретничать. Подружка она так себе.
— Как-нибудь я это переживу, — усмехаюсь я.
— Что именно случилось-то, расскажешь?
Я открываю рот, но меня прерывает раздражённый стук в дверь:
— Эй! Ты собралась?! Уже выходим!
