-Келлфер! – выкрикнула Теа в отчаянии. – Келлфер! Это иллюзия!
Вдруг Лариана перестала плакать, а села прямо и холодно, зло улыбнулась:
-Понятия не имею, как ты сводишь их с ума, тут ты меня подловила, - прозвучал мой и одновременно совсем не мой голос, и даже у меня самой мурашки пошли по спине. – Впрочем, и этого достаточно.
И Лариана растаяла, словно ее и не было.
Теа сидела на полу и открывала рот, как выброшенная из воды рыба. Я глядела, как ее глаза наливаются слезами, как окончательно слетает прочь пожилой облик, обнажая гордое лицо степнячки, как по полу от ее ярости идут трещины, как дрожат стены, рвется ткань, искрит печь…
.
И верила в то, что увидела.
12. 12. "Вы уничтожили мой мир"
Снаружи было холодно, словно не лето стояло на дворе, а поздняя осень. А может, мне только показалось, что ветер пробирает меня до костей, остужая даже комок солнечного сплетения, который я всегда ощущала собственным центром тепла.
Келлфер попытался поддержать меня, когда я чуть не упала, споткнувшись об ограждавшие клумбы камни, но я тут же выпустила его горячую руку, машинально восстанавливая равновесие.
-Вы не могли бы дать мне немного побыть одной? – Моего опустошенного разума даже хватило на вежливость.
Не слушая ответа, я сделала несколько неуверенных шагов вперед, в темноту сада. Стояла наполненная пением птиц и скрежетом цикад тишина, а мрак холодом заливал мои привыкшие к свету магического огня глаза.
Словно я вся состояла из насквозь промерзшего дерева, с трудом подняла руки и запустила пальцы в волосы, показавшиеся мне по-чужому мягкими, с силой провела ото лба к вискам, натягивая пряди до боли. Почему-то мне почудилось, что ситцевая лента, которой я переплела косу, слишком стягивает ее и душит меня, и я начала выпутывать, а потом и выдирать бант, разрывая волоски, пока не швырнула всю ленту себе под ноги, как дохлую белую змею.
Я остолбенело глядела на нее – светлая полоса на черной траве, - и вдруг поняла, что распущенные теперь волосы липнут к щекам. Я беззвучно плакала.
Ноги не держали. Я тихонько опустилась на валун, у которого росла душистая мята – любимая трава Теа, аромат которой сейчас вызывал тошноту, - и вцепилась бесчувственными пальцами в шершавый камень. С отвратительным скрежетом провела по прожилкам ногтями, от чего меня передернуло, и закрыла глаза. Кажется, пошатнулась, заваливаясь назад – и уперлась в Келлфера.
Он тяжело положил мне руки на плечи и, ничего не говоря, застыл так. От ладоней мужчины распространялось тепло – оно текло по шее, ключицам и вниз, к животу. Я позволила себе откинуться назад еще, только подбородок прижала к груди, чтобы не видеть лица того, кто только что разрушил все, во что я верила – и спас меня.
Почему-то присутствие Келлфера придавало мне сил. И спине уже было не холодно.
Мужчина молчал – ждал, пока что-то скажу я или не хотел разрушать тишину. Мне хотелось обвинить его, закричать, с издевкой спросить, почему он не смеется надо мной, такой дурочкой, но вместо этого я тихо прошептала, не обвиняя:
-Вы уничтожили мой мир.
-Мне жаль, - донесся сверху его негромкий голос. – Однако могу предположить, что суть твоего мира не была в служении одному месту. Ты можешь наполнить жизнь другим смыслом.
-Я была счастлива здесь, - медленно проговорила я.
-Ты будешь счастлива и в других местах, - предположил он. – У тебя впереди вся жизнь.
