Сначала я иду по какому-то лесу. Высоченные вековые сосны закрывают небо, вкусно пахнет хвоей и смолой. Я почему-то босая и в куцых ошметках вместо одежды. А еще, немного испуганная. Вздрагиваю от лесных звуков, прислушиваюсь, словно прячусь от кого-то.
Где-то недалеко хрустнула ветка, мое сердце пускается вскачь с бешеным ритмом, а ноги переходят на бег. Петляя между стволами деревьев, пробираюсь вглубь леса, обходя тропинки, лезу в непроглядную глушь. Страх гонит меня вперед и вперед.
Слышу чье-то шумное дыхание за спиной, приходит понимание, что нужно бежать быстрее, постараться скрыться. Ускоряюсь, насколько это вообще возможно, учитывая босые ноги и густой лес. Но, не смотря на все мои попытки, погоня приближается. И тут моя собранность дает сбой, я начинаю метаться туда-сюда, не в силах решить куда лучше бежать: вверх или вниз, к едва слышимому шуму реки.
В конце концов, решаюсь повернуть вниз. Ноги скользят по рыхлой земле, сухие сосновые иглы больно колют босые ступни. Совсем рядом, за моей спиной, раздается подозрительный шум, и я, как дура из Голливудских ужастиков, оглядываюсь назад, чтобы посмотреть, что же там происходит. И, конечно же, больно ударившись пальцами о торчащий камень, сбиваюсь с ритма бега, и яростно махая руками, словно ветряная мельница, падаю навзничь, едва успев сгруппироваться и не приложиться лицом в жирный, игольчатый грунт.
Проехав на животе пару метров вниз, останавливаюсь и в ужасе понимаю, что преследователь стоит у меня за спиной. Резко поворачиваюсь, усаживаясь на задницу, находясь в совершенно невыгодной позиции для бега или сопротивления, и замираю в шоке. Прямо передо мной, на расстоянии вытянутой руки, стоит огромный волк, абсолютно белый, словно свежий снег. Его глаза затянуты туманной пеленой бельма, как будто он слепой. И, тем не менее, животное смотрит точно на меня, скаля клыки, с который капает слюна.
В таком положении бежать глупо, это только подстегнет хищника, поэтому сижу без движения, едва дыша и наблюдая, как волк, мягко пружиня огромными лапами, подходит ко мне все ближе и ближе.
Просыпаюсь с застывшим на губах криком.
- Ты каждое утро будешь так орать? – сонно говорит пантера, пряча нос себе подмышку.
- Только по праздникам – огрызаюсь, все еще чувствуя биение сердца где-то в пятках.
Понятное дело, что спать мне уже перехотелось, да и что толку вылеживаться, если впереди дальняя дорога, а на хвосте очень даже может висеть надоедливый сокол? Поэтому устраиваю побудку Микаэлле, мы в темпе завтракаем и аккуратно, постоянно оглядываясь, спускаемся вниз.
Быстренько сбегав в кустики, мы продолжаем путь. Но пока пантера роется в своей сумке, я, незаметно для нее, капаю на место нашего туалета из бутылочки, заметающей следы. Не знаю, правильно ли я использую это зелье, но попытаться можно и нужно.
А дальше – дорога. Быстрым шагом мы топаем по лесу, стараясь держаться в стороне от тропинок. Обедаем по ходу дела, не останавливаясь, бутербродами и водой. В пути Микаэлла пытается пару раз завести разговор о том, куда и зачем Я иду, но я перевожу беседу на другие темы, не желая пока делиться информацией. Ограничиваюсь общей фразой о том, что хочу сама решать свою судьбу.
А вечером нас ждет Армагеддон в миниатюре. Почему? Потому что одна упрямая пантера отказалась утром завязывать длинные волосы в косы, заявив, что ей такая прическа не к лицу. Угадайте, что произошло с ее шевелюрой за день беготни по непролазным лесным хащам? Правильно! Она сбилась в один непонятный колтун, щедро увешанный колючками, листьями, веточками деревьев и еще чем-то подозрительно похожим на птичьи экскременты. Но о последней находке я девочке ничего не сказала, всерьез опасаясь за ее нервную систему, потому что пантерка и так устроила мне истерику с заламыванием рук и попытками ритуального харакири.
