Камелия
Жёсткий, бескомпромиссный взгляд Райзена пронизывал насквозь, подобно рентгеновским лучам. Казалось, он видит каждую мою косточку, каждую мысль, мелькающую в голове, заставляя чувствовать себя беззащитной и обнажённой.
Я неловко попыталась отступить, но ноги словно приросли к полу, отказываясь повиноваться.
На мгновение стало страшно. Даже воздух вокруг стал холоднее, и оголённые предплечья покрылись гусиной кожей. Тишина затягивалась, становясь почти осязаемой.
Краски поблекли.
Секундная стрелка часов замедлила ход.
Пока за спиной не послышался приглушённый шёпот цветов:
– Ну что там?
– Я не вижу! Подвиньтесь немного…
Любопытное перешёптывание вернуло меня в реальность из странного гипнотического состояния. Встрепенувшись, я энергично замотала головой и выставила перед собой руки в защитном жесте:
– Так, мистер Харт, давайте по порядку. Я – Камелия, но, кажется, я не та Камелия, на которую вы злитесь.
Глаза Райзена неожиданно округлились, будто я не пыталась объясниться, а без предупреждения прошлась по залу колесом, насвистывая залихватскую мелодию. Однако в следующий момент он опасно прищурился, а глаза превратились в две сверкающие серебристые щёлки.
Мужчина медленно протянул руку к моему лицу, но она замерла в воздухе в нескольких сантиметрах от кожи, как будто он хотел, но он не решался прикоснуться.
– Это невозможно… – прошептал он, и крылья носа дрогнули, втягивая воздух. – И я не ошибся, твой запах не такой, как у неё.
Чего?
Мой запах?
Остатки оцепенения слетели в один миг, и я отскочила назад, чудом не споткнувшись о порог. Жгучее возмущение одним махом вытеснило страх:
– Это уже перебор! – я погрозила ему пальцем, чувствуя, как щёки заливает непрошеный румянец. – Знаете, как называют тех, кто нюхает людей без спроса? Маньяк! И это ещё самый мягкий вариант. Между прочим, бросаться такими фразами жутко неприлично. У меня даже слов нет!
Так, мне показалось, или мой праведный, искренний гнев лишь позабавил Райзена? В ярких серых глазах мелькнули искорки смеха, на миг показалось, что зрачки стали вертикальными, но лицо осталось удивительно непроницаемым.
Я здесь уже сутки, а он постоянно хмурый и напряжённый, как будто положительные эмоции в этом мире платные.
Тем временем Райзен резко оглянулся по сторонам, словно боялся, что нашу перепалку слышали на улице. Решительным шагом прошёл в зал, хозяйским жестом прикрыв за собой дверь.
– Я вас, между прочим, не приглашала, – не удержалась я от колкости, скрестив руки на груди. – И, кстати, всё ещё помню, как вы умеете хлопать дверьми.
Мистер Харт лишь неоднозначно хмыкнул и мазнул по мне взглядом. Молча опустился за столик, взял кусок хлеба, положил сверху ветчину и сыр.
– Кофе? Чай? – спросил таким тоном, будто сидел в дорогом ресторане, а не в полупустой цветочной лавке.
А мне ещё работать надо! Я ведь не успела узнать у Изабеллы, как торговать живыми цветами.
– Только вода из-под крана, – я пожала плечами, говоря чистую правду. – Как вы убедились, я ещё не успела закупиться.
Спохватившись, торопливо добавила:
– Но как только лавка заработает, я возмещу стоимость продуктов, даю слово. Мы – Садовые, слов на ветер не бросаем.
Райзен не торопился с ответом. Сперва он неспешно доел бутерброд, без лишних звуков и не сыпая крошками на стол. Монета, лежавшая на краю столешницы, мозолила глаза, и я, схватив её, тут же протянула мистеру Харту:
