Руки задрожали так сильно, что я едва не выронила зеркало. Голова закружилась, и я почувствовала, как все краски стремительно отхлынули от лица, оставляя неприятный холодок на коже.
– Зачем ты врёшь?! – воскликнула я, негодуя от откровенной лжи бывшего жениха. – Это неправда! Мамочка, не слушай его, выгони его взашей! Он… он…
Изображение поплыло, будто акварельные краски под дождём, и через мгновение зеркало вновь стало обычным, отражая моё бледное лицо. Я часто заморгала, пытаясь сдержать предательски навернувшиеся слёзы, но влага всё равно скопилась в уголках глаз. Губы задрожали, и я прикусила нижнюю, чтобы хоть как-то успокоиться.
– Пожалуйста, – взмолилась я, вглядываясь в зеркальную гладь, – покажи маму ещё разок. Лишь на секундочку… Мне только сказать, что со мной всё в порядке.
Но зеркало оставалось глухим и безразличным к моим просьбам. А значит, выход был один.
Если, конечно, Изабелла сказала правду.
Решительно вернув магическую вещь на место, я выпрямилась во весь рост, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.
– И не надейся! – процедила сквозь зубы, обращаясь то ли к Артёму, то ли к собственному отражению в высоком зеркале на трюмо. – Через три месяца я вернусь и заставлю тебя лично извиниться перед мамой за каждое лживое слово! Но сначала… – я обвела взглядом пыльное помещение, – нужно вдохнуть жизнь в цветочное царство.
Решительно кивнув самой себе, я хлопнула в ладоши и потёрла их друг о друга, прогоняя остатки тревоги. Спустилась вниз по скрипучей лестнице, попутно смахивая пальцами паутину, почерневшую от времени и пыли. Поёжилась от прохлады весеннего ветерка, что хозяйничал в пустом зале, и мягко обратилась к ромашечке:
– Не подскажешь, где я могу найти метлу с совком?
– В подсобке есть дверь в кладовку, – прошелестел цветочек, всё ещё робея в моём присутствии. Длинные реснички игриво затрепетали, а когда я поблагодарила малышку, а её сердцевина очаровательно зарделась нежно-розовым.
Подсобка встретила меня полумраком и запахом старых досок. Сквозь единственное окошко под потолком пробивался тусклый луч света, в котором танцевали невесомые пылинки.
Вдоль стен теснились деревянные стеллажи с горшками и садовым инвентарём, а в дальнем углу приютилась массивная дверь в кладовку. Я осторожно потянула за ручку, и петли отозвались протяжным скрипом.
– Определённо нужна лампочка, – пробормотала я, чувствуя, как по спине пробегает озорной холодок. Впрочем, чего бояться в доме, где твоими соседями являются лишь милые живые цветы, да говорящая сорока?
Веник нашёлся почти сразу – старый, но крепкий, с жёсткими соломенными прутьями цвета тёмного янтаря. Вскоре отыскался железный совок с толстенькой деревянной ручкой.
– Сегодня приведу в порядок жилое пространство, а завтра займусь первым этажом, – решила я, методично выметая грязь из-под мебели и углов.
Пыль летела столбом и настойчиво щекотала нос, хотя я старательно макала веник в ведёрко с прохладной водой (которая, к счастью, текла из крана чистой и ровной струйкой, а не плевалась брызгами во все стороны).
