—Вот, одевайтесь, — буркнула я и отвернулась к окну. — Я не могу разговаривать с голым мужиком, потому что! Потом обработаем вашу рану и выдам вам футболку.
— Ты не можешь со мной разговаривать вот так, потому что тебя возбуждает мой вид? — многозначительно и самодовольно хмыкнул Вальтер. — Я чувствую твоё возбуждение. У нас обострённое обоняние.
Я задохнулась от возмущения, вновь краснея.
— Ну да, вы же оборотень и как я раньше не догадалась, — всплеснула руками, резко повернувшись к мужчине.
Лучше бы я этого не делала, он успел натянуть штаны, которые обтянули его могучие ноги и нисколько не скрывали рельефные мышцы и… боги, он даже в спокойном состоянии у него большой. Выругавшись себе под нос, я вновь уставилась на вид за окном.
— Ну да, все оборотни отличаются обострённым нюхом, это все знают, — пробурчал он недовольно, будто считал меня недоразвитой.
— А ещё все знают, что оборотней не существует и они только в сказках, — прищурилась, еле сдерживала себя, что бы не повернуться и не показать ему язык. — По крайней мере в моём мире.
— Сама ты сказка! — обиженно протянул мужчина. — Могу доказать!
Услышав возню за спиной, резко повернулась.
— Ты что творишь?! — выкрикнула, на эмоциях переходя на «ты».
Он пытался стянуть с себя штаны, которые и так трещали на нём по швам. При этом пыхтел, как самовар — ткань слишком плотно натянулась на его накачанных ногах.
— Если оставить штаны, они вновь придут в негодность, как вчера, когда после призыва я совершил спонтанный оборот, — отдуваясь, со знанием дела произнёс мужчина. — Здесь не работают амулеты сохранения одежды при обороте.
Он протяжно вздохнул, продолжая стягивать несчастный трикотаж со своих ног.
— А-а-а, так вот, значит, в чём дело, а я думала, вас собака подрала, — возвела я глаза к потолку, продолжая следить за его раздеванием.
Следила не без удовольствия, между прочим. И даже без чувства угрызения совести, хотя покраснела, как маков цвет. Когда ещё представится возможность полюбоваться на идеальное мужское тело во всей красе. В голове билась мысль: «Неужели мы и правда с ним ночью…». Я тихо застонала от злости на себя, оттого что мне действительно ночью было хорошо с ним. Как я могла решить, что это сон? Как могла позволить непонятно кому делать со мной всё это?
— Не собака, а волк, — обиженно буркнул Вальтер. — Я не знал, что меня ждёт и совершил оборот. Меня же могло переместить куда угодно и выбросить среди врагов. А мой зверь знаешь какой сильный! Я бы всех раскидал! Сейчас сама увидишь!
Видимо я не дочитала в книге про самодовольство и бахвальство Вальтера, его тон начинал меня злить. Передёрнула плечами. Какие мы нежные, смотрите-ка. Волка собакой назвали. Да мне вообще без разницы, хоть пекинес. Я их всех боюсь до икоты. В это время он совсем обнажился. Напрягся. Мышцы бугрились на его теле, лицо покраснело от натуги…
— Что-то не выходит, — растерянно посмотрел он на меня и тут же снова зло сузил глаза. — Это твои происки, ведьма?!
— Да что вы себе позволяете?! — искренне возмутилась я. — Вот заладил «ведьма»—«ведьма»! Наденьте штаны, а то мне холодно на вас смотреть. Тоже мне оборотень.
Мужчина нахмурился и недовольно засопел, принимаясь натягивать многострадальные штаны обратно.
— В ванную, — скомандовала я. — Надо промыть и обработать вашу рану.
Я покосилась на его окровавленную руку, он снова многозначительно хмыкнул, а я покраснела от воспоминаний. Тряхнув головой, отгоняя навязчивые картинки, схватила его за руку и потащила за собой.
