Она явилась только в храм, где короли с дружиной и знатью присутствовали на торжественном богослужении. Ради торжественного случая она надела накидку, целиком расшитую золотом – тоже подарок короля Карла к ее второй свадьбе. Поверх белого шелкового покрывала на голове ее сияла графская корона, привезенная когда-то юной девушкой из родного Фриуля – широкий обруч из золота, украшенный узорами из разноцветной эмали, с зелеными и белыми самоцветами. Ее сопровождали Адель, супруга майордома Тибо, и Рагенфредис – женщина из рода местных мобилей, на которой в прошлом году женился Орм Шелковый.
Служил аббат Бернульф из монастыря Сен-Ломэ. Его прочили в новые епископы Утрехта, взамен прежнего, вынужденного уехать в поисках спасения от постоянных норманнских набегов. Правда, Рерик предпочитал видеть на месте епископа своего собственного духовника – отца Хериберта. История появления этого бенедиктинца в дружине Рерика составляет отдельную сагу. Нужно только отметить, что он, превыше всех почестей и власти ценивший возможность приносить пользу душам вчерашних язычников, предложил братьям из монастыря Сен-Валери-на-Сомме выбрать другого аббата и последовал за своими духовными питомцами сначала во Фландрию, а затем и во Фризию. Здесь он сперва был просто духовником маленькой графской семьи и заодно дружины, но довольно быстро Рерик предложил ему взяться за восстановление монастыря Святого Хевальда, опустевшего после недавних набегов. Он был по-своему привязан к чудаковатому бенедиктинцу, сочетавшему в себе смирение, стойкость и непритязательность с отвагой и решительностью, однако от постоянной опеки и наставлений уставал и был рад дать его силам какое-нибудь другое направление.
Удалось разыскать всего троих уцелевших монахов, но за полтора года Хериберт успел «дать куколь», то есть постричь, еще пятерым. Мог бы принять и больше, поскольку желающих послужить Богу под покровительством графского духовника было немало, но Хериберт, сам искренне и преданно верующий, допускал в обитель только тех, в чьем бескорыстии и благочестии был уверен. Деятельный и самоотверженный, отец Хериберт ни мгновения не сидел без дела, неустанно помогая всем нуждающимся. Он же устроил в Дорестаде странноприимный дом, средства на содержание которого давала графиня Теодрада. Харальд поначалу ворчал, что своим деньгам его жена может найти применение и получше, чем кормить вшивых вонючих бродяг.
– Но отцы церкви учат нас: будьте гостеприимны по отношению друг к другу, ибо на Страшном суде Господь скажет: «… был странником, и вы приняли меня», – наставлял его отец Хериберт. – Принимайте странников и помните, что вы сами странники в веке сем.
И Харальд смирился: благочестивая супруга возмещала недостаток истинного благочестия у него самого и помогала жить в мире с христианским населением Дорестада. Более того: слава о белой голубке из гнезда Карла Великого распространялась по викам северных морей и привлекала в Дорестад торговцев, которые надеялись, что влияние жены-христианки укротит свирепость норманнского вождя. Так говорил один из свейских торговцев, и Харальд с тех пор стал иногда звать свою жену Голубкой. И даже изредка подкидывал ей денег: в Дорестаде вечно толкалась всякая братия из разорившихся торговцев, бедных крестьян, приехавших на торг, даже беглых рабов или просто бродяг, перебивающихся непонятно чем, так что ее странноприимный дом, или госпиций, как его называл отец Хериберт, всегда был полон.
