О ходе этой войны оставили пространные воспоминания два её непосредственных участника – Дарес и Диктис, но обессмертил её слепой поэт Гомер. В древнем мире чтили память героев той войны, почитали троянских богов. Персидский царь Ксеркс посетил Новый Илион, построенный на пепелищах Трои, осмотрел руины Пергама и принёс в жертву троянской Минерве тысячу быков. Александр Македонский проделал такое же жертвоприношение, и, помимо того, забрал из Илиона памятное оружие, приказав личной охране носить его перед собой во время сражений как талисман.
Произведения о Троянской войне были популярны и в средневековой Европе, и на Руси. Русские летописи XV-XVIII веков, содержащие различные версии сказаний о тех давних событиях, представляли собой обработанные переводы западноевропейских авторов Иоанна Малалы и Гвидо де Колумна, перевод главы «О золотом руне и о войне троянской с греки» в составе хроники Мартина Бельского, а также сербской версии «Притчи о кралех».
Неизвестно как относились к троянским историям средневековые авторы и писатели: как к подёрнутой дымкой времени правде или как к оригинальной выдумке древних. В просвещённом же XIX веке к гомеровской «Илиаде» было принято относиться как к прекрасному вымыслу. Но вот в 1829 году семилетнему Генриху Шлиману на Рождество отец подарил «Всемирную историю для детей». В книге была картинка: Эней, держа сына за руку и посадив старика отца на спину, покидает охваченный пламенем город. Семилетний Генрих смотрел на изображение, на крепкие городские стены и огромные Скайские ворота, а потом спросил: «Так выглядела Троя?» Отец утвердительно кивнул. «И всё это разрушено, совершенно разрушено, и никто не знает, где стоял этот город?» «Разумеется», – ответил отец. «Я не верю этому, – сказал Генрих, – Когда я вырасту большой, я найду Трою и сокровища царя». Отец только рассмеялся.
В зрелые годы Генрих Шлиман стал удачливым бизнесменом. К концу 1863 года он увидел себя владельцем такого состояния, о котором не отваживался мечтать в самых честолюбивых планах. И тогда он решил отойти от торговли и целиком посвятить себя научным занятиям. Полностью доверившись гомеровской «Илиаде», он приступил к поискам легендарного города. В то время целый ряд учёных считал весьма перспективной в этом отношении местность под названием Бунарбаши. Осмотрев её, Шлиман пришёл к выводу, что если бы Троя действительно находилась на месте Бунарбаши, то греки в день первого сражения должны были проделать путь в 84 километра, как минимум, что совершенно нереалистично. Тогда немецкий энтузиаст перенёс поиски в район Гиссарлык, что в двух часах езды на север от Бунарбаши и всего в часе езды от моря. Там он осмотрел вершину одного из холмов, представлявшую собой плоское четырёхугольное плато, каждая сторона которого имела протяжённость 233 метра, и пришёл к убеждению: под этим холмом лежит Троя.
Раскопки начались в апреле 1870 года. Шлиман посвятил им два месяца, а в последующие за этим два года – по четыре с половиной месяца. В его распоряжении была приблизительно сотня рабочих. Он трудился, не зная ни сна, ни отдыха, и ничто не могло задержать его в работе – ни коварная и опасная малярия, ни острая нехватка хорошей питьевой воды, ни несговорчивость рабочих, ни медлительность врачей, ни скептицизм учёных всего мира, которые считали его чуть ли не дураком, ни многое другое. Разрыв вершину холма, Шлиман обнаружил стену. Там он нашёл оружие и домашнюю утварь, украшения и вазы – неоспоримое доказательство того, что на этом месте был богатый город. Но он нашёл и кое-что другое, и тогда имя Генриха Шлимана прогремело по всему миру: под развалинами Нового Илиона он обнаружил другие развалины, под ними – ещё одни; холм походил на какую-то чудовищную луковицу, с которой нужно было снимать слой за слоем. Как можно было предположить, каждый из слоёв относился к определённой эпохе. Жили и умирали целые народы, расцветали и гибли города, неистовствовал меч и бушевал огонь, одна цивилизация сменяла другую – и каждый раз на месте города мёртвых возникал город живых.
