Исторические ошибки - страница 4

Как видим, в области изучения систем летосчисления восточных славян большинство вопросов до сих пор остается без научно обоснованных ответов. А это в свою очередь порождает трудности в решении ряда проблем собственно летописной хронологии.

Вопросу о стилях, использовавшихся в русских летописях, повезло, пожалуй, больше всего. На протяжении полутора столетий он находился в центре внимания хронологов. Повышенный интерес к вопросу о начале года в Древней Руси объясняется потребностями практики – необходимостью пересчета летописных годовых указаний на современное летосчисление.

Было установлено, что летописцы считали годы в одних случаях с 1 марта, а в других – с 1 сентября. Непонятно, однако, какое из этих новогодий «опережало» другое.

Проблему решила компромиссная гипотеза Н. В. Степанова. Он пришел к выводу, что обе спорящие стороны правы. Просто мартовские годы могли отставать от сентябрьских на полгода, а могли и опережать их (такие годы Степанов предложил называть «ультрамартовскими»).

Н. В. Степанов в «Календарно-хронологическом справочнике» (М. 1917) указывает на возможность одновременного счета в России:

1) из счета времени юлианскими годами,

2) из счета времени днями недели и

3) из неявного счета лунно-пасхальными годами.

Церковь считает года по так константинопольской эре и признает два стиля этой эры: сентябрьский и мартовский.

В сентябрьском стиле начало года 1 сентября. Начало эры 25 декабря 5509 года. Считают, что эта система времясчисления принята в России в 1492 году, хотя ею пользовались и ранее, с начала 14 века.

В мартовском стиле начало года 1 марта. Начало эры 25 декабря 5508 года. Считают, что эта система времясчисления принята в России в первые годы принятия христианства на Руси. Предполагают, что был еще улътра-мартовский стиль. Начало года 1 марта. Начало эры 25 декабря 5509 года.

Гипотеза Н. В. Степанова была блестяще подтверждена уже в советское время Н. Г. Бережковым.

Тщательный анализ хронологических указаний летописей, сопоставление таких указаний внутри каждой статьи, каждого летописного свода и, наконец, сравнение прямых временных данных различных списков летописей позволили Н. Г. Бережкову научно доказать употребление летописцами 12—14 веков как мартовского, так и ультрамартовского стилей. Был дан хронологический анализ основных летописных сводов (Лаврентьевской, Ипатьевской, Новгородской. I и других летописей). Бережков установил, что сентябрьский стиль до 14 века использовался в летописях крайне редко. Кроме того, ему удалось в общих чертах воссоздать историю употребления мартовского и ультрамартовского стилей в основных летописных центрах 12—14 веков.

Елизаветинская Библия 1751 года (издание 1756 года)

Наконец, одной из важнейших проблем, стоящих перед современной исторической хронологией, является определение использовавшихся в русских летописных сочинениях космических эр и восстановление истории их применения в основных летописных центрах.

Общепризнанно, что с введением христианства на Руси была принята константинопольская эра «от сотворения мира», насчитывающая 5508 лет до «рождества Христова». Вместе с тем давно известно, что в русских средневековых источниках, в том числе в летописях, встречаются сведения, заимствованные из иностранных источников и датированные не константинопольскими эрами от «сотворения мира».

В качестве примера можно привести компиляцию Кирика Новгородца, не заметившего, что в «Летописце вскоре» патриарха Никифора, которым он пользовался при составлении хронологической таблицы, даты даются по эре, насчитывающей 5500 лет от «сотворения мира» до «рождества Христова». В результате часть таблицы Кирика до «рождества Христова», основанная на «Летописце вскоре», оказалась датированной по «александрийской» (точнее, антиохийской) эре, в то время как последующие события имеют константинопольские даты.