Истории Дикого поля - страница 17

. Что за людишки эти печенеги, его дружинники хорошо знали: и в союзниках успели с ними походить, и в бою стыкались не один раз. Именно эти поганцы о прошлом годе специально поджидали дружину у Хортичьего острова. Знали нечестивые, что с богатой добычей возвращаются русичи из дальнего похода. Одних только откупных от Византии было получено 15 кентинариев золотом[19], не говоря уже о трофеях, добытых в богатых городах Болгарского царства. Прознают поганые, что дружина сызнова на Киев путь держит, – не отвяжутся, пока не получат своих подарков. А подарков они потребуют – будь здоров! Ладьи враз наполовину полегчают.

Именно из-за трофеев Святослав и выбрал водный путь. Знал, что опасно, но как по-другому? Не везти же все это верхами! Это ж сколько лошадей для этого дела понадобится!.. Да и печенеги народ конный – разденут, разуют, да еще и в рабство продадут. Князь рассчитывал, что выступившая «по суху» конная дружина Свенельда отвлечет на себя внимание печенегов, а он в это время вместе с малым количеством русичей незаметно минует грозные пороги Данапра, а там уже по чистой водице не догонят.

Дождавшись, покуда лагерь угомонился, Святослав, прихватив с собой переметную сумку, направился вглубь острова. Несмотря на темноту, князь уверенно шел по еле заметной тропинке, хорошо зная, что все дороги на Хортичьем острове ведут к одной поляне, где растет Дерево. Дерево русичей, посаженное еще до сотворения мира, когда не было ни земли, ни воды, а один только море-окиян.

Добравшись до опушки рощи, Святослав остановился: негоже, чтобы Перун увидел его запыхавшегося и второпях. Переведя дух, киевский князь степенно вышел на поляну, посреди которой рос огромный дуб. К зиме дерево растеряло всю свою листву и ночью, на фоне темного и стылого неба, выглядело огромным великаном, вросшим по пояс в землю и подпирающим огромный небосвод своими могучими руками. Их у «великана» было не счесть – каждая его ветвь имела множество отростков, а те еще и еще. Ночная птица, потревоженная шагами Святослава, взлетела с одной из веток дуба, медленно сделала круг в небе и снова опустилась на крону дерева. «Хороший знак», – сразу приободрился князь и подошел к стволу священного дуба почти вплотную.

Внизу кора дерева потемнела от копоти костров и крови животных, которых русичи приносили в жертву Перуну уже десятки лет. Немного выше из необъятного ствола дуба торчали клыки диких вепрей, убитых в честь главного божества язычников. Поклонившись своему покровителю, Святослав достал из сумки живого петуха и резким движением меча перерезал птице горло, направив струю крови, которая ударила из раны, на ствол дуба. Затем он поднес еще трепыхавшуюся в руках птицу к своим губам и сделал несколько жадных глотков.

Положив тело петуха у основания дуба, князь переломил над убитой им птицей две стрелы и с силой воткнул их в землю. Преклонив колено, Святослав на какое-то время замер и прислушался. И тут же раздался крик ночной птицы, все это время смело сидевшей на дереве. Ухнув несколько раз, филин расправил крылья и, оттолкнувшись от ветки дуба, поднялся в ночное небо, но никуда не улетел и продолжал кружить над поляной, над священным деревом, над Святославом. «Что ты хочешь мне поведать, мудрая птица?» – подняв к небу глаза, прошептал князь. А потом филина не стало. Птица будто растворилась среди низких облаков, и сколько ни всматривался в небо Святослав, так и не понял, куда она подевалась.