Холод и вечность окутывали мир, который когда-то был полон страсти и любви. Она бурлила в каждом дереве, в каждом существе, населяющим прекрасный Саноо, но теперь все вокруг было мертво. Пересохли изумрудные водопады, погасли алмазные звезды в пульсирующем жизнью небе. Высушенные трупы огромных муни холмами лежали на залитых кровью Кудара полях, но даже вечно голодные Худу больше не тревожили мертвый мир, в который должно было войти Хашат. Рандагар Разрушитель довел свое дело до конца, подготовив Саноо к ее приходу. Могучие стволы погибших уррду, цепляющие голыми ветвями низкие облака, не падали на землю, ведь даже гниение прекратилось в этом мире, а ветер больше не пел песен – не было ушей, которые могли их слушать.
Темная фигура брела по полям, покрытым пылью. Мертвая трава с хрустом ломалась под босыми ногами, а слезы впитывались в иссушенную землю. Цепочка следов уходила вдаль, за погибший лес, за мертвые холмы, через русло бывшей реки, теряясь в пустом городе, построенном на засохших деревьях. Дака Кад-Хедарайя медленно умирала вместе со своим миром, теряя с каждой минутой остатки воли. Больше не было ее Саноо, не было ее народа, ее корней. Она не даст плода от другой расы, она последняя из Кудара, последняя душа, которая задержалась на этом свете. В ее голове далеким эхом проносились полузнакомые лица, они что-то хотели, что-то ей говорили, но Черная Пантера не могла вспомнить. Это не ее язык, не язык народа Саноо. Ее место здесь, среди пепла и мертвых деревьев, она найдет тихое место и сядет там, сядет и будет ждать, когда настанет конец.
Женщина опустилась на серую землю у корней большого сангумана, который раньше давал большие сочные плоды рантан, и закрыла глаза. Она не хотела больше плакать, не хотела видеть таким свой Саноо. Она просто хотела умереть. Дака Кад-Хедарайя вздохнула и решила больше не дышать, но тут что-то кольнуло у нее в животе, она ощутила тепло и желание, ноги ее слегка раздвинулись, а рука скользнула вниз. Черная Пантера вспомнила лицо – лицо мужчины, который делал с ней невероятные вещи. Он не был Кудара, но он был очень хорош, лучше многих ее соплеменников. Нет, он не был хорош. Он был самым лучшим, он был тем, кто хранил память о ее прекрасном Саноо, и его звали Гектором.
Хронвек заглянул ей в глаза и до боли сжал руку. Женщина медленно просыпалась, сознание возвращалось к ней вместе с желанием – наконец, она выгнула спину и задрожала всем телом, скидывая кошмарную пелену застилающего реальность морока. Дака Кад-Хедарайя взяла его за голову, притянула к себе и поцеловала в губы, выдохнув:
– Ты научился слышать, маг! А теперь ты умеешь еще и звать! Я никогда больше не забуду твоего лица!
Глаза ее сузились и она прошипела:
– Где эта мертвая сука? Ты убил ее?
Солнце нещадно палило, но на вершине башни было свежо и даже немного дул ветерок. Хронвек сидел, прислонившись спиной к закрывающему камню, и смотрел вдаль, слушая голос своей любовницы. У него в душе впервые за долгое время появилась надежда. Они смогут отбросить назад Хашат, это в их силах. И сделают они это в Зунтре.
Дака Кад-Хедарайя узнала куда больше остальных: она не стала набрасываться на Турхаднаагрэ с оружием, и мумия поведала ей много интересного. Черная Пантера поплатилась за это, попав под гипнотические уловки существа, когда-то бывшего живым, и если бы не Хронвек, в отчаянии применивший магию чресел народа Кудара, в которой сам едва разбирался, Черная Пантера умерла бы в самом страшном для нее месте.
