– Ну, за мировуху! – провозгласил он и мгновенно осушил свой кружак.
Потом со словами «После первой грех закусывать!» он налил себе снова и выпил. После этого он вздохнул, вытянул ноги и улыбнулся.
Я взял кружку и тоже накатил. Закусив соленым огурцом, я взглянул на миссис Хадсон. Она почему-то не выпила, а угрюмо смотрела на свою кружку.
– Братан, а ты где живешь? – поинтересовался Холмс, начиная набивать свою трубку.
Я прикинулся несчастным и сказал, что живу на вокзале. Холмс уставился на меня, потом медленно перевел взгляд на миссис Хадсон и вдруг, просияв, хлопнул себя по лбу и проговорил:
– Да ты что, братан! Чего ж ты раньше молчал, что тебе жить негде? Живи здесь! Тут еще одна комната есть. Пустая. А, миссис Хадсон, пускай Ватсон тут живет? Он мой ближайший собуты… то есть соратник. И, вообще, братан! И мы с ним выпиваем вот за мировуху. А, миссис Хадсон?
Миссис Хадсон нахмурилась. Тогда Холмс подхватил бутылешку и проворно наплескал ей в кружак до половины. Только тогда миссис Хадсон улыбнулась, взяла посуду и тоже «пригубила» за мировуху. Едва она поставила кружку на стол, как Холмс подлил туда все, что оставалось в бутылке. Миссис Хадсон глубоко вздохнула, снова подняла кружак и медленно «съела» свою порцию. Поставив тару на стол, она закусила огурцом и поинтересовалась:
– А что, водки нет больше?
– Нет, у нас только один пузырь, – поспешно ответил Холмс, прижимая к себе второй под курткой.
Миссис Хадсон вновь тяжко вздохнула и поднялась с ящика на котором сидела.
– Спать пойду, – объявила она и потопала к двери. На полпути она остановилась и проговорила:
– А ты, Ватсон, если хочешь жить здесь, то живи. Комнату Холмс покажет. Два пенса в неделю будешь платить, а завтра поставишь пузырь на опохмелку.
– Базара нет, – радостно ответил я, – Все тип топ!
Миссис Хадсон удалилась с концами. Холмс радостно подмигнул мне и достал второй флакон.
– О как все обернулось-то! – пробормотал он, выдергивая зубами пробку, – Все теперь круто будет. Мы с тобой будем тут жить, братан! И бухать!
Я критически оглядел его пристанище и решил завтра же угостить Холмса боксом, заставить убирать весь дом, белить и красить. Потом, думал я, где-то через месяц, когда приведу все в порядок, отравлю миссис Хадсон, а Холмса выгоню на улицу и буду один тут жить! Это ж превосходно! Хозяин дома я!
– Ну что, братан, вздрогнем, – предложил Холмс, поднимая кружак, – за наше славное житье!
Он залпом оприходовал водку. Я усмехнулся и, все еще мысленно распоряжаясь домом, вылил в рот содержимое кружки. Выпив, я по инерции продолжал рисовать себе радужные картины своего будущего, от которых меня отвлекло неожиданное появление Лестрейда.
Сыщик появился в тот самый момент, когда я, став домовладельцем и уважаемым в городе человеком, начал подыскивать себе достойную партию, чтобы в полном согласии, тишине, покое и достатке, в окружении многочисленного потомства прожить оставшийся мне срок в этом грешном и суетном мире.
Раскрыв глаза, я со злостью посмотрел на него. Но Лестрейд, не обращая на меня внимания, скинул шляпу и небрежно бросил ее на кровать. При этом он тараторил без умолку.
– Оба-на, вы тут присели, оказывается. А я пошел в кабак и вижу вас там нет, – рассказывал он, – Что же делать? Куда вы могли пойти? И тут я подумал, Бейкер-стрит же рядом, всего через пару кварталов. Значит, они у Холмса. Захожу сюда и точно, вы тут! Ну, как я вас вычислил! А вы что, уже накатили? Чего меня не дождались?
