Постепенно боевые выклики, крики и стоны затихли. Стали слышны голоса ночных птиц и далёкий волчий вой. Ратники на стене до рези в глазах всматривались в темноту. Иные сняли шлемы с подшлемниками, с наслаждением подставив влажные от пота головы порывам свежего ветерка.
– Откатились вроде, – доложил один из рыцарей командиру форта, стоявшему неподалёку от дверей казармы и наблюдавшему, как воины при свете пары факелов заносят внутрь раненых.
– Ожидаемо, – коротко кивнул Нак-Эндарс. – Господин Марн-Авилли, распорядитесь сосчитать раненых и убитых, и доложите. На стене оставьте полуторное количество дозорных. Остальные могут отдыхать – но при броне и оружии.
– Как прикажете, – поклонился рыцарь.
Спустя некоторое время Крегг Марн-Авилли нашёл командира в той же комнате, где ранее проходило совещание. В компании Ук-Мака, Им-Трайниса, Эгер-Огга и Ронэ-Паула, Нак-Эндарс обсуждал минувший бой. Заслышав тихий скрип двери, начальник форта умолк на полуслове, повернувшись к вошедшему.
– Шестеро убиты и столько же ранены, – без предисловий сообщил рыцарь. – За исключением одного, все раненые могут сражаться.
– Благодарю, господин Марн-Авилли, – командир не стал комментировать доклад. – Можете отдохнуть пока.
Обведя непроницаемым взглядом сидевших за столом, рыцарь поклонился и ушёл.
– Теперь нас чуть больше четырёх десятков, – промолвил Эгер-Огг. Голос звучал ровно и даже холодно, но жёсткий прищур и складки у губ выдавали недовольство. – И это лишь первый штурм.
– Если они не круглые идиоты, то он и последний, – отозвался Ронэ-Паул. – Кочевники потеряли куда больше народа: почти два десятка лишь убитыми. Полагаю, они отступят.
– Я вот мыслю, так легко они не сдадутся, – качнул головой Дерел. Он сидел дальше всех от единственной свечи и колеблющиеся тени делали его лицо необычно мрачным.
– Их вожди не пожелают множить потери, – возразил Саймон Ронэ-Паул. – А они станут ещё больше теперь, когда на стороне кочевников более нет ни внезапности, ни возможности выцеливать ратников на стене.
– Ими нынче командуют не вожди, а какая-то ведьма, – сказал Эгер-Огг. – И сдаётся, плевать ей на потери. И самим кочевникам тоже…
– С чего вы так решили, господин Эгер-Огг? – поинтересовался командир.
– Они добивали своих раненых, – слова упали точно булыжники.
– Полно! – подал голос Бел Им-Трайнис. – Они хоть и дикари, но такое делать не станут.
– Вы хотите обвинить меня во лжи? – голос Эгер-Огга сделался совсем ледяным.
– Я тоже это видел, Бел, – вмешался Ук-Мак, предотвращая ссору, – покуда они не загасили наши факелы. Одни ползли вверх по стволам деревьев с отсечёнными ветвями, другие пытались стрелять. А третьи ходили меж лежащими и кололи раненых, точно свиней.
В комнате повисла напряжённая тишина. Им-Трайнис с недоумением глядел на друга, Ронэ-Паул сидел, опустив глаза, командир хмурился, поглаживая рукоять кинжала.
– Чудно́е дело, – заговорил Нак-Эндарс наконец. – Порой такое случается – когда кочевники быстро отступают и не могут увезти раненых и больных с собой. Нынче же в их власти было забрать всех до единого почти без риска. Так зачем…
Его речь прервало донёсшееся издалека пение.
Высокий женский голос тянул странную заунывную мелодию, похожую то ли на погребальный плач, то ли на завывание ветра в зимнем лесу. Оцепенев от неожиданности, рыцари вслушивались в тоскливый напев, звучавший так, будто его источник находился одновременно вдалеке и рядом.
