– Совершил ты злодеяние, везетар железнобоких тру́сов, прячущихся в деревянных шатрах. Разрушил ты священный ключ, что многажды много зим удерживал древнее лихо. Ныне вырвется клубящийся ужас и поглотит этот край… – Казалось, из говорившей с каждым звуком уходит жизнь: под конец речь стала монотонной и тусклой. – Вы примете смерть за это. Все до единого.
Развернувшись, босоркана пошла прочь. Рядом зашагал старик, готовый подхватить ее в любой момент. Следом, пятясь, двинулись щитоносцы.
Лоб Нак-Эндарса прорезали складки, уголки губ угрюмо опустились.
– Убейте их, – ровно произнёс он. – Чем меньше супостатов – тем лучше для нас.
В сумраке зашелестели стрелы. Глухо ударили в щиты. Одна вонзилась в ногу кочевника: воин пошатнулся, не выпустив щит, и заковылял, отставая от своих. Старик без брони оглянулся и зашагал позади женщины, закрыв её своим телом.
Несколько ратников на стене выпустили ещё пять-шесть стрел, но те лишь беззвучно впились в землю.
Командир Радовника с десяток ударов сердца смотрел, как кочевники, удаляясь, понемногу растворяются среди уже ночных теней. Ни слова не говоря, развернулся и ушёл.
Стрела со звяканьем ударила в конический шлем – на палец выше правого глазного отверстия, и отлетела в темноту. Ратник с божбой дёрнулся, качнулся под прикрытие заборола и крикнул низким голосом:
– Супостаты лезут!
В стороне послышался сдавленный стон, переходящий в хрип: вцепившись в тонкое древко стрелы, вонзившейся в горло, другой караульный, перегнувшись через внутреннее ограждение, рухнул со стены во двор. Звук падения утонул в гудящем пении рога, оповещающем о нападении.
Над заострёнными зубцами стены показалась с трудом различимая в темноте голова кочевника. Ближайший воин размашисто ударил мечом куда-то в лицо. Враг с коротким воплем полетел вниз, но на его месте почти сразу появился другой.
По всей окружности тына раздавались яростные возгласы, крики боли, звон металла. Над шлемами шелестели невидимые во мраке стрелы. Большинство падали во дворе или с глухим стуком втыкались в стены и крыши строений. И все же редкие находили цель, раня и убивая защитников Радовника.
Кочевники перестали стрелять, когда несколько их собратьев сумели забраться на стену. Теснясь на узких мостках боевого хода, они старались отодвинуть наседавших эмайнцев, чтобы освободить место для карабкавшихся по приставными лестницами товарищей. В какой-то момент казалось, что им это удастся. Но вскоре на стенах появились ратники и рыцари, разбуженные сигналом рога. Лучше вооружённые, действующие гораздо слаженнее, пограничники быстро очистили стены и заняли оборону, более не позволяя врагам перебираться через защитный частокол.
Со стороны нападавших вновь полетели стрелы.
– Сбросьте факелы вниз! – скомандовал Нак-Эндарс.
Подчиняясь распоряжению, ратники выдернули из держателей обмотанные просмолённой паклей палки и швырнули в ров. Верх стены погрузился во тьму, из-за чего вражеским лучникам отныне пришлось стрелять наугад. Зато защитники форта увидели сгрудившихся внизу кочевников. Затренькали тетивы и теперь варвары начали падать под дождём стрел пограничников. Длилось это не долго: осознав угрозу, осаждавшие старательно затоптали потрескивавшие огни.
Округа погрузилась во тьму. Лучники с обеих сторон перестали попусту расходовать стрелы. Штурмовавшие тын воины ещё несколько раз пытались взобраться наверх. Там их поджидали затаившиеся эмайнцы, на слух старавшиеся понять, что происходит. Уловив звуки, исходившие от поднимавшихся кочевников, пограничники всякий раз скидывали смельчаков, пронзая мечами и копьями.
