– Конечно, хорошо – и кашу варят, и суп наливают, и молоко, разумеется… Но я же цепной пёс, у меня инстинкт, я ем «про запас». Когда сидишь на цепи, никогда не знаешь, когда тебя накормят в следующий раз!
– Мне кажется, ты ошибаешься. Ведь тебя точно накормят, – возразил Яблокин. – Зачем «про запас-то?»
– А ты-то сам ешь впрок, на зиму, – начал спорить Билл. – А белки? А медведи?..
И правда, есть о чём подумать!
На днях Коля Малов принёс два огромных букета – ветки чёрной смородины и зверобой. И присел выпить чаю с конфетами. Очень уж Коля чай любит!
Старшая хозяйка спросила: «Коль, а правда, что медведей в лесу много? Люди говорят…»
Медведи в здешних краях испокон веков водились, ничего особенного.
Услышав о медведях, Коля чуть не поперхнулся чаем: «Много, много! Гораздо больше, чем раньше! Я сам недавно еле жив остался!»
– Ты? Как это случилось? Где?!
– Да в деревне у нас, можно сказать. За баней Барышниковых. Они прямо на меня вышли – медведица с двумя медвежатами. Пришлось на дерево залезать.
– Ой-ой-ой! – заохали хозяйки. – А потом что?
– Обошлось. Ушли. Я же никого не трогал!
– А если бы дерева рядом не было? – осторожно спросил Яблокин. – А если бы ты не сумел на дерево влезть?
– Погиб бы, наверняка погиб! Но – жить захочешь – на любое дерево заберёшься! Куда деваться-то? Медведица всегда своих детей защищает. Кто знает, что у человека на уме?
«Да, людям тяжелее, чем ежам, от беды спасаться, – подумал Яблокин. – Мы-то что? Сразу в клубочек сворачиваемся. Можно фырканьем ещё отпугнуть – многие звуков боятся. А человеку как, если он беззащитен?»
А ещё Коля сказал, что зимой, когда ежи спят, а хозяева в Москву уезжают, в деревню спокойно заходят волки.
– И зайцы! – добавил он, отхлебнув чаю. – Можно ещё конфетку взять?
Летучая мышь. Маленькая ночная оперетта
Мышей Яблокин недолюбливал. Он долго не знал, что, оказывается, они бывают ещё и летучими. Вот это да!
Ежей летучих не бывает, змей летучих не водится, кошек-собак тоже… А тут, извольте радоваться!
Иногда вечерами Яблокин видел их полёты над дорогой, над домами и сараями, но принимал их за полуночных ласточек. В полёте они, действительно, очень похожи!
Ласточкины гнёзда лепились во второй, давно заброшенной половине дома Катаевых. Жили они там с разрешения хозяев. Ремонтировать старую часть избы чрезвычайно трудно. А разобрать нельзя – в таком случае и основной дом пострадает, у них общий чердак. Обитали ласточки и под крышей жилого дома. Весело чирикали, воспитывали птенцов. Добывали им корм, сидели на проводах, напоминая крошечные чёрные ноты.
Ласточек, и вообще птиц, Катаевы любили. Но летучих мышей до нынешнего лета они почему-то не замечали. А в Крыму наблюдали довольно часто.
И вот, однажды…
Однажды июльской ночью старшая и младшая хозяйки услышали сильный шорох. Прислушались – шорох усиливался. Потом что-то с грохотом упало с потолка, зашелестело, задвигалось, поднялось, опустилось, снова поднялось, шлёпнулось, ударилось в стену, потом в другую… Таких звуков раньше не было никогда! Сухопутные мыши иногда бегали по чердаку, и в комнату забирались. Ночные бабочки летали, кружились около лампочки. Жуки ползали, комары противно пищали, жужжали на все лады мухи. Ветер стучал в окна… – чего только не происходило в избе, но такого не было!
Яблокин в ту страшную ночь ночевал в избе – его норку сильно продувало. Ёж и не думал, что июльские ночи могут быть такими студёными.
