– Меня зовут Анна. Кирилл Демидович, следуйте, пожалуйста, за мной, вас ожидают.
Не дожидаясь ответа, девушка повернулась ко мне спиной и быстрым шагом вышла из палаты. Поблуждав немного по коридорам больницы, Анна привела меня в малый конференц-зал и, пропустив вперёд, аккуратно прикрыла дверь. В глаза сразу бросилось панорамное окно, из которого открывается шикарный вид на Москву, но любоваться видами на город сейчас точно не время. В небольшом помещении находятся трое: Саша, директор БОТа и мой непосредственный начальник.
Из ближайшего кресла встает Сашка, крепко пожимает мне руку и обнимает.
– Ну и напугал же ты меня, Кир, – с явным облегчением говорит он, и я вижу, что это не просто слова, ему действительно было страшно за меня. – Как ты себя чувствуешь? – спрашивает брат, глядя мне в глаза.
– Если ты про это, – с усмешкой указываю на свои изменившиеся глаза, – то видят они по-прежнему, особых изменений я не заметил.
– Кроме того, что вы смогли прочитать текст, написанный на неизвестном вам языке? – вступает в разговор человек, сидящий в кресле напротив меня.
– Здравствуйте, Анатолий Васильевич, – как можно более уважительно говорю я и протягиваю руку.
Директор Роскосмоса отвечает на рукопожатие с небольшой заминкой. Он явно не ожидал, что простой младший научный сотрудник будет вести себя столь хладнокровно. Я решил, что надо держаться уверенно, не нагло, но и не мямлить, как первокурсник на экзамене у декана факультета. С Анатолием Васильевичем я лично знаком не был, не по чину, хотя неоднократно видел его на приемах, куда ходил с братом.
– Да, – спокойно отвечаю на заданный вопрос после небольшой паузы я, – кроме этого.
– Что вы хотите за информацию? – спрашивает он.
Вроде совершенно обычный вопрос, но как только эти слова слетают с губ директора Роскосмоса, взгляды всех присутствующих мгновенно тяжелеют, а возникшее в воздухе напряжение можно практически потрогать руками.
– Ничего, – отвечаю я. – Там было написано: "Первый представитель расы получает доступ к общегалактическому языку. Изучить? Да, нет".
В зале наступила абсолютная тишина. На долю секунды в глазах у главы по космосу я замечаю ярость: ох, не я, по его мнению, должен был получить это знание. Молчание продолжалось довольно долго. Наконец Анатолий Васильевич нажал на кнопку сенсорной панели, встроенной в стол конференц-зала. Над столом мгновенно зажглось голографическое изображение переливающегося текста.
– А что написано здесь? – спрашивает он.
– Получить координаты информационного центра? Да, нет, – сглотнув, после секундной заминки взволнованным голосом произношу я.
– Очень хорошо, – говорит Анатолий Васильевич, – что-то в этом роде мы и предполагали. Спасибо за помощь.
Он подает знак Виктору Евгеньевичу, и они выходят из конференц-зала.
– Что-то в этом роде я и предполагал, – тихо повторил я им в спины.
Решение не говорить весь перевод оказалось верным. Умолчал я только об одном. С того момента, как мой палец коснулся символа, всё взаимодействие с внеземным оборудованием переключилось на меня. Общегалактический язык оказался очень информативным, и в небольшом на вид участке текста была помещена информация, в переводе на русский превышающая его в несколько раз. Конец второго сообщения был точно таким, каким я его озвучил сильным мира сего, а в начале говорилось: "Биоэнергетический слепок души зафиксирован, активирован процесс перестройки нервной системы для возможности принятия больших объемов информации".
