– Вы ошибаетесь, Василий, я не добрая. Я злая. Я, например, завидую сейчас Лизавете. И всем людям завидую, которые ходить нормально могут.
– Это понятно. Ведь вам действительно нелегко. Такой молодой, красивой девушке сидеть неподвижно дома – это очень тяжело. Для этого нужно мужество. Мне кажется, что не каждый мужчина вытерпел бы такую пытку. Вы давно болеете?
– Почти всю жизнь. С восьми лет.
– И все это время вы сидите дома?
– Нет. Когда был жив отец – мы ездили к морю, а потом его убили на войне в Чечне, и мы с мамой только по моим врачам ходили.
– Маме вашей, наверное, нелегко пришлось?
– Конечно, она же совсем молодая вдовой осталась. Не было бы меня, она, может, и замуж еще бы вышла. А так сами понимаете, кому она нужна с больным ребенком на руках, – девушка рассказывала о себе и матери по привычке бесстрастно и отстраненно.
– Нина, а чем вы целыми днями занимаетесь?
– Я книги читаю, телевизор смотрю. Варежки вяжу, носки. Мать их продает – хоть какая-то прибавка к моей пенсии.
– А кем работает ваша мама?
– Библиотекарем.
– Поэтому вы книги любите читать, да?
– А чем еще заниматься? Иногда, правда, с соседскими ребятишками мы «в школу» играем – я их считать учу, писать. Они хоть и маленькие совсем еще, но у них уже получается, – лицо Нины озарила светлая добрая улыбка.
– Нина, а можно я к вам в гости приду?
– Зачем?
– Мне показалось, что вам бывает одиноко.
– Нет, я привыкла. Да и, вообще, зачем вам это надо?! Что у вас нормальной девушки нет – вы со мной будете разговаривать?
– Нормальной – это как Лиза? «Попрыгунья – стрекоза»? Таких полно. Только хочется, чтобы у человека душа была. А такие – редкость.
Нина почувствовала, как ее раздражает собеседник, отвлекает от Эдуарда, который в это время уже предоставил своей партнерше возможность продемонстрировать свои хореографические таланты. Надо признать, Лиза старалась изо всех сил. Нина про себя ухмыльнулась, подумав, что сегодня ночью ей опять слушать сборник романтических мелодий.
– Нина, мне кажется, что мы с вами здесь уже лишние. Может быть, мы пойдем к вам?
– Да у меня, наверное, уже мать пришла.
Они, не прощаясь с хозяйкой, вышли из комнаты. Закрыв входную дверь, Нина с удивлением обнаружила, что мать еще не вернулась, хотя время было позднее. Выпитое шампанское давало о себе знать. Засыпая, Нина загадала, чтобы увидеть любимый сон.
Она проснулась от приглушенного разговора за шкафом, который делил комнату на две части. «Мать не одна! – поняла Нина. – «Она с мужчиной! Ничего себе, Восьмое марта! Все как с ума посходили». Плохо было то, что перед сном Нина постеснялась сходить в туалет, чтобы не наткнуться на Эдуарда, а сейчас терпеть стало невмоготу. Некоторое время она ворочалась в кровати, надеясь снова заснуть, но, в конце концов, поняла, что идти в туалет придется. Стараясь не шуметь, она встала, надела халат и потянулась за костылями, которые предательски громыхнули.
– Нина, что случилось? – напряженным голосом резко спросила мать.
– Мама, я в туалет.
– Что, другого времени не нашла? Ладно, иди. Только быстро.
Как можно аккуратнее, Нина прошла вдоль стены, старательно глядя прямо перед собой и тщательно прикрыв за собой дверь. Мужчина, молча наблюдавший за неловкой походкой девушки, поднялся с кровати.
– Ну, ты и артистка, Ираида. Сказала, что дочка спит. А она совсем взрослая уже – лет восемнадцать.
