Мне так сильно захотелось ударить Натаниэля, что пальцы сами сжались в кулак, а рот наполнился слюной. Я схватила метлу и кинулась к сараю, лишь бы не видеть Нэта.
Мне не требовалось его позволение. Я могла заниматься строевой подготовкой и одна. Я часто сидела на склоне холма в Мидлборо, наблюдая, как тренируются ополченцы, мысленно выполняя развороты, считая шаги, напрягая руки, когда мне нужно было перевернуть воображаемое ружье. Я знала все движения, их последовательность. Укрывшись в сарае, я сама давала себе команды и без конца упражнялась.
В ополчение принимали мужчин ростом не меньше пяти футов и пяти дюймов. Считалось, что только солдат такого роста способен зарядить длинноствольное ружье. Я была выше на целых три дюйма, но знала, что рост и сила – не одно и то же. Я считалась достаточно сильной для женщины, но понимала, что в целом не очень сильна. Каждый вечер, с тех пор как мужчины взялись за строевую подготовку, я отжималась от пола, столько раз, сколько могла. После этого поднимала ружье над головой и держала его на вытянутых руках – для меня это было самое сложное упражнение. Не знаю, зачем я это делала. Я тратила драгоценное время на глупую затею и все же не могла уступить братьям и перестать доказывать себе, что на что-то способна, даже если путь на войну мне был закрыт.
– Я потренируюсь с тобой, Роб, – сказал Финеас, подходя ко мне сзади. Он сорвал с меня чепец и нацепил себе на голову. Выглядел он нелепо, оборка трепыхалась, обрамляя ему щеки.
Я бросилась за ним, пытаясь сорвать чепчик и выставив метлу, словно меч. Он отражал мои удары черенком лопаты, а потом выбил метлу у меня из рук. Тогда я помчалась в сарай, набрала горсть земли с соломой и, когда Фин вбежал следом, швырнула ему в лицо. Он заорал, ухватил меня за пояс, прижался щекой к моей спине, между лопаток, и повалил на сено. Я много раз проделывала с ним то же. Так ловил свиней дьякон Томас.
За последние годы Финеас сильно окреп, а у меня лишь выросла грудь и округлились бедра – силы мне это не прибавило, но я стала менее проворной, к тому же платье здорово мешало свободе движений. Финеас перевернул меня на спину, прижал мои плечи к земле и с победным видом объявил:
– Я тебя поймал!
Я брыкалась и выворачивалась, но он прижал меня сильнее, навалился грудью.
– Ты бегаешь как мальчишка. Стреляешь как мальчишка, дерешься как мальчишка и даже выглядишь как мальчишка, когда надеваешь штаны. Но на ощупь ты совсем не мальчишка, Роб.
Я принялась пинаться, плеваться, дрыгать руками. Его слова показались мне унизительными, но он лишь смотрел на меня честным, открытым взглядом, прижимая к земле коленями. Я подумала, что он пустит нитку слюны мне на лицо или потребует, чтобы я ему что-нибудь пообещала, – прежде он часто так поступал, – но этого не случилось. Или он просто не успел перейти к следующей части схватки.
Внезапно Финеас отлетел в сторону, а надо мной вырос раскрасневшийся, разъяренный Нэт.
– Хватит, вы двое! – загремел Нэт, хотя я сразу поняла, что злится он не на меня.
Финеас встал и отряхнулся. Он больше не улыбался. В волосах и одежде у него застряла солома. Он уставился на брата.
– Что это ты так взбесился, Нэт? – спросил он, едва переводя дыхание.
– Ты сам прекрасно знаешь. Я уже говорил тебе, чтобы ты это прекратил. Уходи, – бросил ему Нэт. – И закрой за собой дверь. Мне нужно поговорить с Деборой.
