История документа в России в лицах и судьбах - страница 33

Согласно ст. 91 «О ЗАДНИЦЕ БОЯРЬСТЕИ И О ДРУЖЬНЕИ. Аже в боярехъ любо въ дружине, то за князя задниця не идеть; но оже не будеть сыновъ, а дчери возмуть»[157]. Это следует толковать следующим образом: имущество наследуют сыновья; если у боярина или дружинника нет сыновей, то наследство переходит к князю; при этом если нет сыновей, но есть дочери, то будут наследовать они.

Из ст. 92 Русской Правды следует, что формально уже разграничивалось наследование по завещанию и по закону, кроме того, наследодатель мог определить разные доли наследников-детей: «Аже кто оумирая разделить домъ свои детемъ, на том же стояти; паки ли безъ ряду оумреть, то всемъ детемъ, а на самого часть дати души».

Термин «ряд» близок по значению к понятию завещания, однако, по мнению некоторых исследователей, например, М. Ф. Владимирского-Буданова, «ряд» (завещательное распоряжение) и наследование без завещания только «по внешности различаются», «но содержание этого завещания не есть назначение наследника <…>, а лишь распределение имущества между готовыми (законными) наследниками»[158].

То есть, по сути, в этот период завещание предполагало перераспределение имущества между законными наследниками, а не возможность передачи наследственного имущества любому постороннему лицу по усмотрению наследодателя.

При этом Русская Правда не содержала каких-либо чётких указаний на форму завещания и необходимость его оформления в виде какого-то документа. По всей видимости, в большинстве случаев завещание было устным, хотя нельзя исключать и возможность его оформления письменно. Но, очевидно, что никакого формализованного, привычного для нас сегодня письменного документа с обязательными реквизитами в тот период не существовало.

В Псковской судной грамоте 1467 г. чётко разграничивается наследственное имущество, переданное другому по завещанию (по «приказу»), – «приказное», и имущество, оставшееся после умершего и переходящее к наследникам по закону, – «отморшина»: «А у кого поимаются за отморшину отца его, или приказной…»[159]. Наследники по завещанию именуются «приказники». Для обозначения завещания используются термины «рукописание», «заклад», «записи». Из ст. 14 Псковской судной грамоты следует, что завещание должно было составляться в письменной форме, и только наличие «заклада» и «записи» подтверждает права приказников на наследственное имущество, а отсутствие таковых лишает закладника права претендовать на это имущество: «а у приказников умръшаго а не будет заклад, ни записи умръшаго на кого, ино им не искати ничего ж, ни съсудиа, ни торговли, ни зблюдениа ничего ж»[160].

Завещания могли составлять и женщины (ст. ст. 88–90 Псковской судной грамоты).

Как понятно из самого термина «рукописание», преимущественной формой завещания к этому времени стала письменная. В ст. 16 Псковской судной грамоты читаем: «а тот умръшей с подряднею и рукописание у него написано и в ларь положено…»[161]. Владимирский-Буданов М. Ф. поясняет: «Рукописание не только должно быть написано, но и скреплено, или подтверждено. Подтверждение совершалось посредством положения его в ларь (архив) св. Троицы – центральной церкви Пскова»[162].

Допускалась и устная форма завещания, но в этом случае требовалось свидетельствование 4–5 человек (ст. 55 Псковской судной грамоты).

Уже в тот период определились основные части завещания: в начале – призвание святой Троицы («Во имя Отца и Сына и Святого Духа»); затем указание на основания владения наследодателем имуществом; перечисление имущества; определение наследников; назначение душеприказчиков, т. е. исполнителей завещания.