История Древнего мира. От первых империй до падения Рима - страница 6

Такой тип изысканных правил придавал войне вполне цивилизованный вид – но они родились из сверхзанятости мужчин, которые жили на много веков позже. И правда, самый знаменитый раздел «Махабхараты», «Бхагавад-Гита» или «Песнь Господина», развивается вокруг дилеммы, которая вряд ли беспокоила мифических бойцов. В нем сам Кришна, переодетый возницей Арджуны, принца из клана Пандавов (третий брат, самый прославленный за свои таланты), помогает ему преодолеть этическую дилемму. Так как слишком многие родственники выступили против него в этой гражданской войне между кузенами, должен ли он атаковать – или правильнее будет позволить быть убитым самому?

Но битва древности велась между кланами, которые еще совсем недавно были единым племенем воинов-кочевников. Несмотря на все этические концепции, вложенные в уста бойцов, «Махабхарата» иногда дает нам взглянуть на свирепость нравов. Бхисма, великий дядя обоих кланов, и Пандавов, и Кауравов, сражается на стороне Кауравов; убив принца Пандавов Душасана, который являлся его собственным кузеном, он пьет его кровь и исполняет танец победы прямо на поле брани, завывая, как зверь [36].

Победителями в великой битве стали братья Пандавы, обеспечившие себе союз с местным населением. Но Пандавы завоевали победу неимоверной для себя ценой. Почти все их солдаты были потеряны в ходе резни до того, как Кауравы сдались.

Сама «Махабхарата» стенает из-за такого кровавого исхода войны. В конце летописи принц Пандавов Юдхиштра, направляясь в загробный мир, окунается в священный божественный Ганг и выныривает, смывая свое человеческое тело. «При помощи этого омовения, – говорит нам рассказ, – он избавляется от ненависти и печали». Он находит в небесном царстве своих братьев и кузенов тоже очищенными от ненависти. Там они и остаются, Пандавы и Кауравы, «герои, свободные от человеческого гнева», наслаждаясь обществом друг друга, без раздоров, в мире, далеком от амбиций царей[37].

На краю земель западных семитов, возле Средиземного моря, осело одно из кочевых племен, принимавших участие в набеге «народов моря» на Египет. Их поселения разрослись в города, города образовали достаточно рыхлый союз. Наиболее могущественными городами этого союза, именуемого греками Пентаполисом (то есть Пятиградьем), были Газа, Ашкелон, Ашдод, Гат и Аккарон. Египтяне называли этот народ пеласги, их соседи – филистимлянами.

Филистимляне не имели письменности – это означало, что их история дошла до нас через хроники их врагов; долгое время их репутация подавалась в виде набора плохих манер, грубости и полного отсутствия цивилизованности. Оставленные же ими после себя следы предполагают, что их культура и в самом деле была в основном заимствованной у соседей. Гончарные изделия филистимлян были микенскими по стилю, их родной язык представлял собой скорее ханаанский диалект, и даже неудавшееся вторжение в Египет оставило свой аромат в филистимлянском супе. Они хоронили своих мертвецов в гробах, вырезанных по форме египетских саркофагов, с глиняными крышками, увенчанными лицами и непропорциональными руками – слишком короткими, чтобы сгибаться. Псевдоегипетские гробы даже были украшены иероглифами, нарисованными кем-то, кто часто видел эти знаки, но не имел понятия, что они означают; эти иероглифы бессмысленны.