История гаданий и предсказаний. От ворожей и подблюдных песен до астрологии и карт Таро - страница 2

Но все же главным в деятельности шаманов было общение с духами в состоянии транса. Именно от духов они узнавали ответы на важные для племени вопросы и получали способность видеть события будущего.

Измененное состояние сознания, при котором начинались видения, слышались голоса, возникало ощущение полета, достигалось различными способами. Традиционным для шаманов Сибири было камлание – термин, который происходит от названия алтайских шаманов – камов. Этот наиболее распространенный тип шаманства описан многими российскими и зарубежными этнографами и путешественниками XVIII – начала XX веков.

Шаман, облаченный в специальную одежду с нашитыми металлическими и костяными амулетами, под звуки бубна или барабана и пение заклинаний начинал специальный танец вокруг костра. Особое место в танце занимали движения по кругу и вращения, от которых неизбежно возникало головокружение, а ритмичные удары бубна вызывали и помрачение сознания. Иногда призывающий духов так танцевал несколько часов подряд (а по некоторым рассказам, до трех дней), пока не падал в обморок. Этому способствовал также многодневный пост, который соблюдал шаман перед важным камланием. Потом, очнувшись, он рассказывал соплеменникам о своем путешествии в мир духов и о том, что ему эти духи поведали. Именно так описывает камлание алтайского шамана этнограф XIX века Виктор Михайлович Михайловский[8].

Известный немецкий оккультист Альфред Леманн (1889–1918) со слов путешественника описывает обряд вращения тунгусского шамана: «Шаман вскочил, поставил на землю свой лук и, придерживая его рукой, а лбом упершись в верхний его конец, начал бегать вокруг него, сначала тихо, а потом все быстрее и быстрее. Потом, когда это верчение продолжалось настолько долго, что от одного смотрения на него начинала кружиться голова, он вдруг остановился, не выказывая ни малейшего признака головокружения, и начал руками выделывать в воздухе разные фигуры. Затем, как бы проникшись вдохновением, он схватил свой барабан и стал бить в него, исполняя, как мне казалось, некоторую мелодию, после чего он стал прыгать кругом то быстрее, то тише, причем все его тело с невероятной быстротой подергивалось самым странным образом в разные стороны. В продолжение всей этой операции шаман с жадностью выкурил несколько трубок крепчайшего турецкого табака, а между ними выпивал по глотку водки. От этого и от верчения у него, по-видимому, наконец закружилась голова; он вдруг упал на землю и лежал неподвижно, без признаков жизни… Наконец он как бы проснулся от своего оцепенения: опираясь правой рукой на свой лук, левой он взял свой волшебный бубен и стал им быстро махать и звонить у себя над головой, а потом бросил его на землю; это, как объяснили мне присутствующие, обозначало, что он теперь вполне проникнут духом и что к нему можно обращаться с вопросами»[9].

Детали этого ритуала могут меняться. У ряда народов обязательными атрибутами шамана были устрашающая маска-личина и бубен, который мог быть заменен колокольчиками, прикрепленными к наконечникам стрел, как, например, у западносибирских самоедов, а у шаманов индейских племен вместо бубна использовались погремушки или ритуальные барабаны.

Ритуальный саамский барабан ноайди из Сапми (Лапландия)

Ян Лёйкен, 1682 г. The Rijksmuseum

Российский дипломат и этнограф Григорий Новицкий (? – ок. 1725), побывавший в землях остяков еще по приказу Петра I, описывает другой ритуал вхождения в транс и подготовки пророчества: «Когда туземцы хотят вопросить о своих повседневных нуждах, о рыбном промысле, о зверином лове, тогда волшебствующаго вводят в темную хижину и там его накрепко связывают, сами же садятся и играют на свирелях; связанный восклицает кудесные словесы, призывая своего союзника сатану. Действие происходит всегда ночью, и после нескольких часов вызывания в хижину входит бурный и шумящий дух. Тогда присутствующие убегают, оставив волшебника одного с духом. Дух, взяв его, поднимает вверх и опускает вниз и всяческими мучениями сокрушает. После нескольких часов он говорит шаману свои откровения и удаляется, а заклинатель передает сообщенное вопрошающим»