Первое столкновение Ганнибала с римлянами в Италии произошло на берегу реки Тицина (Тичино). Практически вся битва свелась к действиям кавалерии и показала не только превосходство карфагенской кавалерии, но и блестящее мастерство Ганнибала в управлении ею.
Услышав, что приближается противник, Сципион, командовавший армией римлян, выдвинувшийся со своей кавалерией и частью легковооруженного войска, чтобы разведать местность, почти сразу встретился с Ганнибалом, занимавшимся той же самой деятельностью с кавалерийским отрядом.
Их столкновение стало прологом Тицинского боя, ставшего первым столкновением между Ганнибалом и римлянами в Италии и выделяющегося не столько количеством участвовавших в нем войск, сколько моральным эффектом, породившим долговременные последствия.
Сципион построил свою тяжелую кавалерию в одну линию, видимо, по турмам и эскадронам по 64 человека каждый, с интервалами, в которых встала легкая пехота. В центре он поставил галльских союзников Рима, а римская конница находилась на флангах. Легкая пехота встала в интервалах между турмами и в центре, где легкая пехота выстроилась в линию. Ганнибал построил свою тяжелую конницу в линию, возможно эскадронами по 64 конника, с интервалами между эскадронами, и его силы были более многочисленными. Нумидийскую кавалерию он поместил на флангах, так что они частично охватывали линии его противников.
Сразу же стало ясно, что перемешивание римлянами кавалерии с легковооруженной пехотой снижает маневренные возможности конницы и более подходит для обороны. К тому же легковооруженные войска не обладали достаточной стойкостью, чтобы оказать реальное сопротивление кавалерии, против которой могла действовать только сильная группа тяжеловооруженной пехоты.
Ганнибал тотчас увидел слабость подобного построения. Его военачальники и всадники проявляли нетерпение и просили дать сигнал к атаке. Стремительная атака кавалерии не оставила времени для действий легковооруженной пехоты, которая, как пишет Полибий, «смогла бросить лишь свои первые дротики, как, испугавшись карфагенской конницы, обрушившейся на них, опасаясь, что их растопчут лошади, отступила назад и исчезла в проходах между эскадронами».
Римские всадники двинулись навстречу карфагенянам, завязалась рукопашная, в нее вступили спешившиеся всадники. Нумидийцы пронеслись мимо флангов римской конницы и, набросившись на легковооруженную пехоту, отступившую в тыл, начали крушить ее копытами своих лошадей. Уничтожив эти вспомогательные войска, нумидийцы развернулись и напали на тыл римского центра, все еще занятого отражением атаки карфагенской тяжелой кавалерии. Вскоре они обратили их в бегство, и окончательную победу таким образом одержал Ганнибал.
Приведенное выше описание отчетливо показывает, что внезапная атака тяжелой кавалерии карфагенян практически ошеломила римскую легковооруженную пехоту своей внезапностью. Произошедшее доказало превосходство Ганнибала в открытой местности, и моральный эффект оказался весьма продолжительным. Сципион тотчас отступил, поспешно прошел по долине к мосту, через реку По и переправился по нему со своей армией. Как пишет Полибий, «не чувствуя себя в безопасности на открытой и плоской местности, в окружении врага, намного превосходившего его своей кавалерией».
Тактика римского генерала в начале его кампании оказалась ошибочной. Конечно, ему должно было быть известно, что Ганнибал весьма превосходил его своей кавалерией как в количественном, так и в качественном отношении, а римская пехота превосходила ту, что имелась у карфагенян, отличаясь лучшей дисциплиной, и была совершенно уверена в себе.
