Рыжую звали Эмма, брюнетку – София.
С того момента для Бэль день стал стремительно сменяться днём, она не думала о занятиях с мадам Дюпре и даже не читала книг. Она больше не видела мистера Гилмора и его ближайших родственников. Сил думать о чем-то кроме уборки не было. Просыпаясь на рассвете, Бэль начинала с уборок дальних комнат, затем коридор и ближние комнаты к лестнице. Эмма и София помогали ей и даже выполняли больший объём работ, но Бэль страшно при этом уставала.
Весна переросла в лето. Солнечный третий этаж впитывал в себя жару, и работать стало сложнее. Мисс Аллен редко поднималась на третий этаж, сначала она очень часто приходила проверить работу Бэль, а позже перестала появляться на третьем этаже вообще.
В летнюю жару Бэль мечтала скорее о прохладе осени, и уже спокойно принимала ванну, радуясь возможности охладиться. В воскресенья Бэль тоже было чем заняться, ее привлекали к работе на кухне, и она помогала чистить картофель и вытаскивать из рыбы кости. Поэтому книги в шкафу в ее комнате оставались нетронутыми, а мадам Дюпре она так и ни разу не увидела в глаза.
Пришла долгожданная осень, и на третьем этаже стало проще работать. В комнатах уже висела прохлада, и на первом этаже уже нетронутый стоял графин с лимонадом, позже его вообще убрали. На дом стала опускаться зима, за окном завывали холодные ноябрьские ветра, лили дожди и били грозы. Приходилось протапливать третий этаж, зажигая камины, чтоб просохли ковры и постельное белье.
За эти полгода работы Бэль гости приезжали все пару раз, по одному, и то не на долго. Бэль сразу поняла, что нужно делать, поэтому со стороны гостей жалоб на её работу не было.
Кончился и ноябрь, шло дело к Рождеству, и однажды мистер Гилмор вызвал её одну к себе в кабинет.
Она шла по узкому коридору с зелёным ковром, здесь она была всего раз, навстречу кабинету своего хозяина. Постучав и получив разрешение, она прошла внутрь.
– Добрый вечер, мистер Гилмор. Вы вызывали меня.
– Да, мисс Дэй, – он сидел в своем кресле у камина, читая книгу в свете огня, – Вы хорошо работали весь этот период времени, на Вас не было ни одной жалобы. Вы читали все это время что-нибудь?
– Нет, сер, – ответила Бэль.
– И с мадам Дюпре не познакомились? – спросил он разочаровано.
– Нет, сер. Работа отнимает у меня слишком много сил, – ответила девочка.
– Вы работаете у нас с мая месяца, – говорил мистер Гилмор, – Ваше жалование сто фунтов в неделю, Вы отработали уже тридцать три недели, а значит заработали три тысячи и триста фунтов. Вы уже давно вернули долг за отца, и я даже пятьсот фунтов вернул Вашей школе.
– Сер, – зашевелила губами Бэль, – но идти мне некуда…
– Я не говорил, что Вам нужно куда-то идти, я хотел сказать, что Вам больше незачем утруждать себя уборками на третьем этаже.
– Тогда что мне делать, сер? – растерянно спросила Бэль.
– Учиться, мисс Дэй. Моя мать, например, хочет лично научить Вас игре на фортепиано. Она верит, у Вас есть к этому дарование.
– Я могу жить в своей комнате и просто учиться? – переспросила Бэль. – Ничего не отдавая взамен?
– Да, мисс Дэй, – говорил он.
Девочка смотрела на своего хозяина и не могла понять, счастлива она или нет. Последние полгода, а точнее почти восемь месяцев, она жила в доме считая, что обязана отработать долг покойного отца и это будет вся её долгая жизнь. Думала, что жизнь вообще окончена, а теперь ей дают возможность безвозмездно получить образование.
