Глубоко вдохнув через рот, девочка кратко кивнула.
– Вы знаете французский? Vous avez peut-être appris cette langue à l'école.
Она что-то говорила на незнакомом языке, быстро, мягко, округляя каждую букву.
– Нет, мадам Дюпре. Я знаю только английский и латынь.
– Значит, на этих языках Вы читаете?
– Библию, мадам.
– А это?
Женщина поднялась из кресла, прошла через комнату и достала из шкафа небольшую книгу с жестким переплетом. Она раскрыла её и положила на стол перед Бэль.
Текст был на латыни, но что это, Бэль не знала.
– Сначала на латыни, а потом переведите.
Бэль послушно стала читать вслух рассказ. Это оказалась самая обычная детская сказка, поэтому перевод не составил труда.
– Но знать латынь и английский недостаточно! Леди необходимо знать французский. Мы займёмся его изучением.
– Мадам Дюпре, – тихо заговорила Бэль, – чему ещё вы будете меня обучать?
– Французский язык главное, что Вы должны изучить за этот год. Я и планирую, что Вы будете знать его в совершенстве. Вы обязаны знать географию, историю. Я научу вас шить или вязать на выбор – леди обязана иметь увлечения и таланты. Так же я обучу Вас игре на фортепиано. А также манеры!
– Простите, мадам Дюпре, но успела ли я за время нашего разговора показать, что у меня ужасные манеры?
– Мистер Гилмор считает, что Вы не плохо показали себя за завтраком. Я не привыкла есть в общей столовой, но я верю мистеру Гилмору, но думаю, правила поведения за столом мы с Вами ещё обсудим. Как с кем общаться, как и на кого смотреть. Даже как танцевать вальс! Но вальс – это позже. Vous êtes trop jeune pour danser.
Бэль снова молча кивнула.
– Сегодня мы займёмся французским, потом я дам время определиться – вязание или шитьё, позже я проверю Ваши знания географии и начну объяснять то, что Вам ещё неизвестно. Историю оставим на завтра. А после ужина я хочу посадить Вас за фортепиано.
Учиться никогда не было так сложно, пусть в церковной школе и били за ошибки и прилюдно унижали, Бэль поняла всю тяжесть обучения, оказавшись в кровавой комнате мадам Дюпре. Она объясняла много, много заставляла учить, и если Бэль в чём-то ошибалась, смотрела на неё с читаемым вопросом в глазах: «Что этот ребёнок тут делает? Этой девчонке явно место не здесь». Французский язык начался с алфавита и чисел, и Бэль было необходимо покорить «картавую» букву «р», а также научиться произносить звуки мягко. Мадам Дюпре произносила одно и то же слово, показывая, как нужно двигать губами и языком, заставляя Бэль повторять.
– Не правильно! Посмотрите на мои губы, Кларибэль! – она уже явно злилась. – Afriquе!
Звуки казались невозможно сложными, поэтому отложив учебник французского, мадам Дюпре вытирала с лица пот платком – с этой ученицей, по её мнению, было просто невозможно работать.
Каждый день одно и то же. Французский язык уже снился Бэль в кошмарах, и она боялась прихода утра. Она знала, что утром придут Эмма и София, помогут собраться, и после завтрака её ждёт мадам Дюпре.
Из вязания и шитья Бэль выбрала первое, и быстро об этом пожалела. Петли слетали с крючка, в то время, когда мадам Дюпре рядом быстро (почти профессионально) вязала шарф.
– Вяжите усерднее, Кларибэль! Будет, что пожарить хозяину в благодарность на рождество.
Бэль действительно стала более внимательно относительно к шарфу из синей шерсти, что должна была связать.
В то время, когда мадам Дюпре и Бэль пропадали в учебной комнате, в дом приезжали гости. Все они планировали встречать с семьёй Гилмор рождество, поэтому у Эммы и Софии появилось много работы, и они не всегда имели возможность больше времени провести с Бэль. Сама она била неумелыми пальцами по клавишам фортепиано, когда дом украшали остролистом, а в большом зале (где проходили балы) установили большую ель, украшенную яблоками в карамели, мандаринами и свечами.
