Между тем Людовик приготовился к благочестивому путешествию молитвами и делами милосердия. Когда настало время отъезда, он отправился в Сен-Дени за получением хоругви (oriflamme), которая всегда открывала шествие французских королей на войну. Во время этого посещения церкви в Сен-Дени, вероятно, Людовик и товарищи его по оружию неравнодушно созерцали портреты Готтфрида Бульонского, Танкреда, Раймонда Сен-Жилльского и картины сражений при Дорилее, Антиохии и Аскалоне, изображенные на стеклах хоров базилики. Папа Евгений I сам вручил Людовику VII знаки его паломничества: котомку и посох. Затем король, в сопровождении Элеоноры и большей части своего двора, собрался в путь; он плакал, прощаясь и обнимая аббата Сугерия, который также не мог удержаться от слез. Армия французская, состоявшая из ста тысяч крестоносцев, выступила из Меца, перешла через Германию и направилась к Константинополю, где должны были присоединиться к ней прочие легионы Креста. Со своей стороны и император Конрад, совершив венчание своего сына королем Римским и поручив управление страной мудрости аббата Корбейского, выступил из Регенсбурга во главе многочисленных батальонов.
ГЛАВА XII
Продолжение крестового похода Людовика VII и императора Конрада (1148)
Мануил Комнин, внук Алексея I, занимал в то время престол Константинопольский. С большим искусством, чем его предок, держался он той же скрытой и коварной политики в отношении к франкам. Во время первого крестового похода греческий император, встревоженный успехами мусульманского оружия, вел себя сдержанно в отношении к латинянам; но со времени побед, одержанных армией Готтфрида, столице греческой нечего было опасаться со стороны турок, и Мануил Комнин уже не так тщательно прикрывал свою ненависть к латинянам. Неприязненные чувства греческого императора усиливались еще тем распространенным тогда повсюду мнением, что западные воины замышляют овладеть Константинополем.
Едва только армия Конрада вступила во владения Мануила, как ей уже пришлось быть недовольной греками. Оба императора отправили друг к другу послов, и на коварство греков латиняне отвечали насилием. В Никополе и в Адрианополе разыгрались кровавые сцены. А в нескольких милях от Константинополя, на равнине Селиврийской, армия Конрада, раскинувшая свои палатки, чтобы отпраздновать торжественный день Успения Богородицы, была внезапно застигнута страшной бурей с ливнем. Потоки, устремившиеся с соседних гор, наводнили реку, протекающую по равнине Селиврийской, и затопили лагерь. Нахлынувшие волны уносили в своем течении людей, скот и имущество.
Император Мануил I Комнин
Мануил и Конрад, оба – наследники разрушившейся Римской империи, имели одинаковые притязания на верховную власть; церемониал свидания между ними возбудил продолжительные споры; наконец, было решено, что оба императора, верхом на лошади, приблизятся друг к другу, чтобы обменяться братским поцелуем.
Ненависть греков не переставала преследовать германцев в продолжение всего времени, пока они совершали переход через владения империи. Отставших от армии попросту зарезывали. К муке, доставляемой крестоносцам, примешивали известь. Мануил Комнин ввел в употребление фальшивую монету, которой расплачивались с ними, когда покупали у них что-нибудь, и которой не принимали от них, когда им приходилось расплачиваться с греками. И таким образом германцы шли до самой Малой Азии.
