История Мексиканской революции. Истоки и победа. 1810–1917 гг. Том I - страница 17

Ко всему прочему, война в Мексике очень дорого обходилась Франции. На нее затратили около миллиарда франков – по тем временам сумма просто астрономическая. В 1866 году французы для обеспечения выданных Максимилиану кредитов (большинство из которых до Мексики так и не дошло) взяли себе 50 % доходов мексиканских таможен. Если учесть, что ранее 49 % этих же доходов Максимилиан уступил Англии и Испании, то «империя» располагала 1 % доходов сборов со своих таможен. К концу интервенции Максимилиан накопил 271,7 миллиона песо внешнего долга. При этом летом 1866 года у него кончились деньги для выплаты жалованья австрийским наемникам.[40]

В марте 1866 года Базен стал отводить войска с севера и стягивать их поближе к Веракрусу и Мехико. В оставляемых оккупантами районах автоматически восстанавливалась республиканская власть. Черная карета Хуареса начала движение на юг, к столице. Максимилиан хотел отречься от престола, но жена отговорила его. В июле 1866 года она отправилась в Европу, чтобы уговорить Наполеона оставить войска в Мексике. Но император французов остался непреклонным. Слезы Шарлотты не помогли. Не мог Наполеон ничего сказать и о бесследно пропавших где-то во Франции кредитах, якобы выделенных Максимилиану. Шарлотта в сердцах пригрозила отречением своего мужа, на что услышала безразличное: «Отрекайтесь». Императрица упала в обморок. Она бросилась в Рим к папе Пию IX. Но Пий был обижен на Максимилиана за то, что он не вернул имущество мексиканской церкви, и посоветовал уповать на милосердие божье. Сам папа уповал на французские штыки, подпиравшие его власть в Риме с 1849 года. Через три дня Шарлотта вновь пришла к папе, и понтифик с ужасом увидел, что молодая женщина сошла с ума. Он оставил ее ночевать, и она стала единственной в истории особой прекрасного пола, которая провела ночь в покоях римского первосвященника. Лишившаяся рассудка Шарлотта умерла только в 1927 году, пережив своего супруга на 60 лет.

Узнав о трагедии жены, Максимилиан прекратил свой либеральный эксперимент и созвал правительство консерваторов. Во главе своей армии, которую удалось довести до 20 тысяч человек списочного состава (на самом деле, конечно, бойцов было гораздо меньше), император поставил лучшего генерала мексиканской реакции – Мирамона. Мирамон и Маркес в ноябре 1866 года добровольно вернулись из Европы и предоставили себя в распоряжение Максимилиана. Взявший на себя командование гарнизоном Мехико Маркес в своей прокламации к населению был лаконичен: «Вы меня знаете – и нечего больше говорить».[41]

Мирамон понимал, что продержаться, а возможно, и победить, можно только убив Хуареса, человека, впервые ставшего общенациональным лидером Мексики. Максимилиан одобрил план «сверхчеловека». В письме Мирамону он «совершенно конфиденциально» советовал сделать так, чтобы в случае захвата Хуареса его судили военным судом и приговорили согласно закону от 3 октября к казни, но приговор не исполняли до получения высочайшего одобрения.[42] Максимилиан надеялся заставить пленного Хуареса под угрозой физического уничтожения «добровольно» отречься от власти в его пользу.

Мирамон едва не воплотил свой замысел в жизнь. 22 января 1867 года Хуарес в своей неизменной карете прибыл в город Сакатекас, где его, как обычно, овациями встречало население. Городские власти советовали президенту уехать в тыл: к городу приближался Мирамон с сильным французским отрядом. Хуарес отказался – за три года ему надоело отступать. Через пять дней Мирамон ворвался в Сакатекас. Хуареса спасло только чудо. Впервые он бросил свою неизменную карету и ускакал из города верхом. Люди же Мирамона погнались именно за пустой каретой, что спасло президенту жизнь. В отчаянии «сверхчеловек» отдал Сакатекас на разграбление солдатам. В марте 1867 года республиканцы снова заняли Сакатекас и расстреляли несколько десятков австрийских и бельгийских добровольцев.