В когнитивно-поведенческой психотерапии присутствует такой термин, как «автоматические мысли». Под ними подразумеваются неосознаваемые и неверные умозаключения, запускающие соответствующие состояния – например, неуверенность в себе, тревогу и так далее. Однако если перейти с психологического на философский уровень, то можно пойти дальше и сделать вывод о том, что практически все мысли являются автоматическими. Ведь мы, как правило, застаем себя уже думающими над тем или иным вопросом. Мы не застаем начала наших раздумий, не замечаем, что команда начать размышлять дана не нами, точнее, что мы повиновались этой команде, не задумываясь. Впрочем, «не задумываясь» – это не совсем по делу, это описание, сделанное, опять же, по наущению ума.
И все-таки доверюсь своему желанию и выделю в отдельный разряд мысли, представляющие собой философствование. Давайте позволим себе допущение, что такие мысли являются исключением из правила, о котором я собрался порассуждать. Философская мысль рождается вследствие движения наперекор тому, к чему подталкивают; вследствие задержки или приостановки автоматических, шаблонных, рутинных реакций. Философствование требует отвлечения даже от наших собственных интересов, и в такого рода отвлечении, разумеется, проявится и осознанность, и присутствие, и свобода. Для разграничения назовем философские упражнения мышлением. Наверное, имеет смысл отнести сюда и некоторую долю так называемых научных, а заодно расследовательских озарений – главным образом тех, которые проводятся не служебного долга ради, а потому что «просто захотелось выяснить, как оно есть (или было) на самом деле».
Также оставим за скобками ту интеллектуальную активность, которая связана с прояснением сугубо рабочих или практических деталей (сборка мебели согласно путанной инструкции), разгадок шарад и головоломок. Еще исключим выборы вроде этических, когда в итоге поступают по совести или во имя безусловно ценного, скажем, не предают близкого человека. Здесь ум находится на своем скромном месте, будучи встроенным в нечто большее и задействованным на малое время, как тому и подобает. Хотя, если уж начистоту, выбор в пользу безусловно ценного – это выбор без выбора, а значит и без ума, без какой-либо – даже скромной – доли умственных усилий. Безумный выбор. Точнее, безумный не-выбор.
А вот всю остальную интеллектуальную деятельность обозначим как думание. Всю остальную, то есть когда ум выходит на передний план, когда он начинает порождать соображение за соображением, делать выводы из выводов ради того, чтобы появились очередные выводы, в общем, когда, начавшись как реакция на, казалось бы, внешний стимул, думание начинает порождать новые стимулы, чтобы реагировать уже на них, продлевая себя на как можно более долгое время. Сюда, например, входят наши раздумья, которым мы предаемся в свободную минуту, пока едем куда-то на общественном транспорте, или пока прогуливаемся в одиночестве, либо пока делаем что-то простое, механическое, скажем, готовим еду, убираемся дома, тем более пока лежим на диване после обеда (если, конечно, не задремлем). Непосредственные задачи более или менее решены, мы можем, что называется, просто быть, а наш ум может отдыхать, но вместо этого он разгоняет себя до высоких мощностей, припоминая нам, что вчера кто-то на нас нехорошо посмотрел, или что болезненное ощущение в спине может быть признаком тяжелейшей болезни, или что нет полной ясности, куда выбранный тобой путь приведет тебя через десять либо двадцать лет, и т. п.
