История поселка Псебай. К 160-летию. Издание второе, исправленное и дополненное - страница 25

От спуска со скал местность изрезана балками и оврагами и путь следования пересекался 5-верстной ширины редким лесом. Действовать методически без артиллерии было немыслимо, и поэтому Лихутин предпочел двинуться вперед быстро, с тем чтобы, нанеся горцам возможно больший вред, в тот же день возвратиться на М. Лабу.

Лес оказался пересеченным тремя завалами; близ первого из них была оставлена засада из 5-й линейной роты Севастопольцев (поручик Бетафура) и роты пластунов, а за этими частями за лесом поставлены были три сотни казаков. Остальные два завала приказано было войскам разобрать.

По выходе из леса дорога к Ходзу пролегала на протяжении трех верст [43] по открытой полости, дальше виднелись сакли большого аула, принадлежавшего бесленеевским старейшинам Хаджи Тлоховукову и Магомет-Али Тлоховукову. Горцы видно не ожидали нападения, не держали караулов, и мы приблизились к аулу незамеченными.

Равнина не была подернута туманом, движение отряда по выходу из леса неминуемо должно было быть открыто неприятелем, поэтому нападение следовало произвести как можно быстрее, чтобы жители не успели спастись, а отступление от аула надлежало совершить тоже по возможности поспешнее, дабы не дать времени горцам собраться из окрестностей.

Исполнение этого трудного поручения было возложено на есаула Есаулова, который с 5 сотнями казаков напал на аул так внезапно и стремительно, что немногие из жителей успели спастись; большая часть защищавшихся в одиночку, по саклям, была перебита; имущество и скот захвачены: в плен взяты только жена Хаджи Тлоховукова с сыном, 1 женщина и 1 девочка, аул был подожжен одновременно со всех сторон и сгорел до основания.

Все это было исполнено Есауловым столь быстро, что Лихутин с 2-мя стрелковыми ротами своего полка подошел лишь тогда, когда казаки выходили из аула с пленными и захваченным скотом и имуществом, и оставалось лишь прикрыть стрелками отступление казаков [44].

Тревога по Ходзу распространилась моментально: заунывно зазвучали по горам призывные клики горцев, загремели сигнальные выстрелы. Стали собираться и массироваться неприятельские всадники. Лихутин приказал кавалерии с добычей отходить к арьергарду, на скалы, а сам с пехотой отошел в лес, к месту, где разобран последний завал.

Еще во время прохождения нами леса неприятель большими толпами настиг и атаковал нашу пехоту с фронта и с флангов. Жаркий бой загорелся повсюду. Горцы, ожесточенные гибелью аула, ободренные отсутствием при нас артиллерии, надеясь на местность, которую они считали неприступною, отчаянно бросились в шашки, но осыпаемые градом пуль севастопольских 3-х стрелковых рот, смело защищаемых редким лесом, они были отбрасываемы с громадным уроном и с тем чтобы вновь накинуться с неослабным ожесточением.

В это время другие скопища стали спускаться с гор наперерез пути нашего отступления к тому месту, где была поставлена засада.

Неожиданно наткнувшись на нее, они были сперва встречены убийственным огнем пластунов и сейчас же приняты в штыки пластунами и 5-й ротой севастопольцев. Эта часть горцев была отброшена в балку и удержана, покуда остальная пехота под личным предводительством Лихутина не подошла к этому месту. Тогда пластуны поступили в арьергард совместно с севастопольскими [45] стрелками под общее начало Севастопольского полка майора Гораева.

Горцы с самых отдаленных аулов по Ходзу успели собраться к месту дела. Бой уже кипел около 3 часов. Стрелки и пластуны отвечали атакой на атаку, оспаривали у горцев тела, горцы и русские соревновались друг с другом в проявлении отваги. Отступление в блестящем порядке шаг за шагом продолжалось до тех скал, что были заняты нашей артиллерией. Встреченные внезапно сверху артиллерийским огнем и ружейным, приостановившейся всей пехоты горцы были окончательно вынуждены прекратить преследование и скрыться в глубь леса.