Когда эта гордая нация была наконец сломлена столь тяжкими потерями, Август, желая смягчить их свирепость, приказал им покинуть свои горы, которые лишь питали их воинственный дух. Часть пленников была продана в рабство, с остальных взяли заложников и поселили на равнине.
Астуры сопротивлялись почти с таким же упорством, как кантабры, и легат Августа Каризий с трудом сумел их покорить. После победы в битве и взятия их главного города Ленции он вынудил их сдаться и поступил с ними так же, как с соседями: переселил на равнину, заставив обрабатывать землю и работать в рудниках. Ведь у них были месторождения золота, киновари и других ценных ископаемых, скрытых в недрах земли. Так астуры узнали о богатствах своей страны – но лишь для того, чтобы ими воспользовались чужеземцы.
Это была последняя военная кампания Августа. С тех пор он больше не возглавлял свои армии. Он не был воином по призванию, и если провел молодость в походах, то лишь ради исполнения своих честолюбивых замыслов – чтобы достичь верховной власти, которой в итоге и завладел. Теперь же всю свою славу он видел в мудром управлении огромной империей, во главе которой стоял. Он вовсе не стремился расширять ее границы или умножать свою славу новыми победами – напротив, избегал войн с соседними варварами с той же тщательностью, с какой прежние римские полководцы их искали.
Вместо того чтобы провоцировать конфликты, он часто заставлял варварских князей и послов торжественно клясться в соблюдении мира. Для большей надежности он требовал у них в заложницы девушек, понимая, что судьба сыновей волнует их куда меньше. Правда, ему все же пришлось вести войны, особенно с германцами, но они были для него оборонительными – по крайней мере, вначале – и поручались его легатам.
Он даже пренебрег почетным правом на триумф, который сенат даровал ему за покорение салассов, кантабров и астур. Он был настолько велик, что триумф уже ничего не мог добавить к его славе.
Но его действительно трогала слава того, кто наконец принес мир в Испанию после двухсот лет почти непрерывной войны. В самом деле, со времен вступления Гнея Сципиона в Испанию в первый год Второй Пунической войны эта обширная страна не знала покоя. Она не раз повергала римлян в тревогу: поражением и гибелью обоих Сципионов, войной с Вириатом, с Нуманцией, с Серторием, не говоря уже о двух походах, которые Цезарь был вынужден предпринять – сначала против помпеянских легатов, затем против сыновей Помпея.
Август, любивший мир, был счастлив восстановить его в этой неспокойной провинции и по этому случаю во второй раз закрыл двери храма Януса. С тех пор Испания наслаждалась спокойствием: этот край, прежде бывший ареной кровавых войн, даже не знал более разбоя. Так пишет Веллей. Хотя его слова несколько риторичны, они верны, если не считать одного восстания кантабров, о котором мы расскажем впоследствии.
Август, успешно завершив войну в Испании, распустил солдат, отслуживших свой срок, и в награду основал для них город на реке Гвадиана, назвав его Августа Эмерита (ныне Мерида). Эта колония, украшенная им прекрасными зданиями, великолепным мостом через Гвадиану и двумя акведуками, долгое время была столицей Лузитании. Однако уже несколько веков она утратила былое величие.
Чтобы отпраздновать победу, Август устроил игры в своем лагере, где его юный племянник Марцелл и пасынок Тиберий, оба ещё очень молодые, исполняли обязанности эдилов.
