Но страна защищала себя сама: жаркий и засушливый климат изнурял римлян тяжёлыми переходами, нехваткой продовольствия, плохой водой и болезнями. Они страдали от цинги и слабости в ногах – незнакомых им недугов, против которых не знали средств. Оливковое масло, принимаемое с вином или втираемое в больные места, приносило облегчение, но его запасы быстро иссякли, а местные источники отсутствовали.
Арабская коварство, издревле им приписываемое, усугубило бедствия римлян. Галл доверился некоему Силлею, набатейцу, который завёл его флот в опасные воды, утверждая, что сухопутные пути непроходимы, хотя караваны спокойно ходили ими ежедневно. Затем он повёл армию самыми трудными дорогами, растянув поход так, что обратный путь занял у Галла 60 дней вместо шести месяцев, потраченных на продвижение под руководством Силлея.
Наконец, после примерно года тягот и лишений, это несчастное войско, так и не увидев земли, где произрастают благовония (остановившись в двух днях пути от неё), вернулось в Египет, потеряв в боях всего семь человек, но будучи полностью обессиленным голодом и болезнями. Так была наказана алчность римлян, которых молва о богатствах и ароматах Аравии завела в страну, где они нашли ужасную катастрофу вместо сокровищ, которые искали.
Война, которую римляне развязали в Аравии, повлекла за собой конфликт с эфиопами. Ибо Элий Галл, оголив для своей экспедиции Верхний Египет и Фиваиду, дал эфиопам возможность воспользоваться ситуацией: они захватили Сиену, Элефантину и Филы, учинили большие разрушения в стране, уведя с собой богатую добычу, и повсюду низвергли статуи императора. Петроний, префект Египта, счел невозможным оставить это безнаказанным и, быстро собрав десять тысяч воинов, выступил против врагов. Те, насчитывая тридцать тысяч, бежали при первых же слухах о его приближении.
Это было войско, ещё более жалкое, чем арабское. Эфиопы носили большие щиты из невыделанной кожи, а в качестве наступательного оружия лишь немногие имели мечи; большинство же довольствовалось топорами или длинными копьями, вероятно, с железными наконечниками.
Такие воины не могли противостоять римлянам. Тем не менее, они рискнули принять бой, исход которого не вызывал сомнений и в котором эфиопы больше пользовались ногами, чем руками. Петроний, одержав победу, вторгся в их страну и дошёл до Напаты, столицы владений царицы Кандаки – женщины мужественной, хотя и лишённой одного глаза, правившей значительной частью Эфиопии. Она укрылась в соседней крепости, откуда прислала предложения о мире, но Петроний отказался их рассматривать; упорствуя в мести, он взял и разграбил царский город Напату.
Однако он находился уже в девятистах милях от Сиены и узнал, что впереди его ждут лишь пески и безлюдные пустыни. Поэтому он решил отступить, оставив гарнизон из четырёхсот человек с двухлетним запасом провизии в Премнисе – городе на Ниле ниже большого порога.
Кандака предприняла новые усилия, собрав свежие войска, чтобы отбить Премнис. Петроний, со своей стороны, действовал быстро и опередил её. Но в конце концов он понял, что римлянам нечего выиграть в этой войне, и стал более склонен к переговорам с царицей, которая, в свою очередь, осознав, с каким противником имеет дело, настойчиво добивалась мира. Когда Кандаке сказали, что ей следует отправить послов к Цезарю, она спросила, кто такой Цезарь и где он находится. Эфиопским послам дали проводников, и Август принял их благосклонно. Он охотно даровал мир их царице и даже освободил её от дани, наложенной Петронием.
