Таков был установленный им порядок внутреннего управления. Не менее искусно он принял меры для подготовки к войне, угрожавшей стране. Он укрепил множество мест, набрал всю молодежь Галилеи, составившую сто тысяч солдат; однако не использовал всю эту массу одновременно для военных действий: половина отправлялась в поход, другая оставалась в городах и селениях, обеспечивая пропитание сражающимся.
Убежденный, что одной храбрости недостаточно для создания хороших войск и что дисциплина должна направлять доблесть, Иосиф взял пример с римлян и решил обучить своих галилеян по их образцу. Два главных преимущества римских армий над вражескими заключались в быстроте повиновения и знании военных упражнений. Иосиф заметил, что большое число офицеров чрезвычайно способствует быстрому и легкому повиновению солдат. Поэтому он умножил подразделения своих войск и, следовательно, число командиров. Что касается упражнений, он не надеялся сравняться в этом с долгим опытом римлян, но не упустил ничего из того, что было в его силах, чтобы приучить своих солдат частыми повторениями распознавать сигналы, подаваемые трубой, выполнять все необходимые в бою эволюции – для нападения или защиты. Среди наставлений он примешивал сильные увещевания, постоянно напоминая им, с какими врагами им предстоит сражаться и каких усилий потребуется, чтобы победить победителей вселенной.
Он даже предпринял искоренение пороков, слишком обычных для войск и особенно свирепствовавших тогда среди иудеев. Он часто говорил им, что судит об их будущей службе в боях по тому, насколько они воздерживаются от преступлений, к которым привыкли: воровства, грабежа, разбоя; если они перестанут считать позволенным обманывать своих соотечественников и больше не будут видеть для себя выгоды в разорении тех, кого обязаны защищать своим оружием. «Никогда, – добавлял он, – войны не ведутся лучше, чем когда солдаты, в них участвующие, имеют чистую совесть. Напротив, те, кто несет в себе пороки, навлекают на себя врагов не только среди людей, но и самого Бога».
Иосиф подавал пример умеренности и воздержания, к которым призывал своих подчиненных. Будучи тогда тридцати лет, он не поддавался ни сладострастию, ни жадности к богатству. Он уважал целомудрие женщин, отвергал подношения, которые ему хотели сделать, не принимал даже десятины, причитавшейся ему как священнику. И хотя у него не раз была возможность отомстить врагам, вызванным завистью, он предпочитал смягчать их своей кротостью.
Самым опасным из этих врагов был Иоанн, уроженец Гисхалы, города в Галилее, и потому носящий в истории это прозвище. Этот человек, которого мы вскоре увидим одним из главных виновников бедствий Иерусалима, изображен Иосифом как самый коварный и вероломный из смертных, мастер лжи, умевший придавать своим клеветническим выдумкам видимость правдоподобия. Для него хитрость была добродетелью, и он применял ее даже к самым близким людям. Жестокий и кровожадный, он скрывал свою мрачную натуру под личиной притворной мягкости, пока надежда на выгоду не заставляла его сбросить маску. Сначала он был беден, и долгое время нужда ограничивала масштабы зла, которое он мог совершить. Но уже тогда в нем была безмерная ambition, и он устремлял свои взоры к самым высоким целям. Он начал с разбоя на больших дорогах, и в этом благородном занятии собрал шайку, постепенно выросшую до четырехсот человек – всех крепких, дерзких, давно привычных к убийствам и грабежам; ибо он тщательно отбирал таких и не принимал никого без испытания. Во главе этого отряда он рыскал по Галилее, добавляя ужасы опустошения к беспорядкам, уже вызванным приближением войны.
