По возвращении в Рим он во второй раз отпраздновал триумф над даками и отметил его играми, которые давал народу в течение ста двадцати трёх дней. Похоже, что эти игры состояли главным образом из боёв с дикими зверями и между гладиаторами. Дион насчитывает одиннадцать тысяч диких зверей, убитых там, и десять тысяч гладиаторов, сражавшихся.
Победы Траяна над даками произвели такой резонанс, что к нему прибыли посольства от самых отдалённых и варварских народов, в частности от индийцев, которые поздравили его. До сих пор сохранился знаменитый памятник этих побед: колонна Траяна, которая, согласно объяснениям Чаккони и Фабретти, представляет в своих барельефах главные подвиги Траяна в его двух войнах против даков. Победитель сам написал её историю, если верить цитате Присциана [8]. Но он так мало упражнялся в изучении литературы, что нам трудно поверить, будто он хотел стать автором. Скорее можно предположить, что кто-то одолжил ему своё перо и приписал ему труд, материал для которого император мог предоставить, но не его композицию.
Пока он расширял границы империи за Дунаем, Пальма, один из его легатов, командовавший легионами в Сирии, покорил Аравию Петрейскую, превратив её в римскую провинцию. Это было как бы предвестием и залогом побед, которые Траян вскоре одержал сам на Востоке.
Его пребывание в Риме между окончанием войны с даками и началом войны против парфян было недолгим, однако он ознаменовал его заботами и трудами, достойными великого князя. Именно в этот период Дион помещает строительство великолепной дороги, которая пересекала Понтийские болота от начала до конца; труд огромный, но бесплодный. Несмотря на упорные попытки римлян осушить эти болота или сделать их проходимыми, природа, сильнее всякого искусства и усилий людей, всегда возвращала всё в первоначальное состояние, в котором они пребывают и поныне.
Траян также перечеканил всю монету, которая износилась и потеряла вес от времени.
В то же время началось строительство великолепной площади, носящей его имя.
Заговор, составленный против него, послужил лишь к прославлению его милосердия. Красс, который был его главой и которого, несомненно, следует отличать от Кальпурния Красса, автора заговора против Нервы, был передан князем на суд сената и приговорён просто к изгнанию. Он провёл там спокойные дни в течение всего правления того, кому хотел отнять трон и жизнь. Он был ещё жив, когда Адриан пришёл к власти.
Заботы о мире не удовлетворяли активности Траяна. Он любил войну до страсти и, не имея более случая вести её на Западе, искал повода на Востоке, у парфян. Армения дала ему желаемый предлог.
Мы не можем сказать, что происходило в этой стране с тех пор, как Тиридат получил корону из рук Нерона. Во время, о котором я говорю, Экседар владел армянским царством и получил инвеституру от Хосрова, тогдашнего царя парфян. Траян утверждал, что этим нарушаются права римской империи, и решил потребовать отчёта, или, вернее, воспользоваться случаем для расширения своих владений: ибо он не собирался, как его предшественники, давать корону Армении князю, который держал бы её от него, а хотел завоевать её и присоединить к своим владениям. Для выполнения этого замысла нужно было воевать с парфянами, и эта мысль льстила ему, суля победы над народом, который до сих пор сохранял своего рода равенство с римлянами. Он тем менее сомневался в успехе, что парфяне были тогда ослаблены внутренними раздорами, которые не могли не дать больших преимуществ тому, кто нападёт на них в таком положении.
